Хозяйка дождей и ветра

А еще говорят — не дергай удачу за хвост. У меня в активе теперь минус полтора миллиона. Вперед за новой рекламой.

Оплакивать провал можно хоть до утра. Я выругалась и сунула руку к замку ремня. Где он, черт его побери, был же здесь. Но замка не было.

Я потянулась к рулю. Очень скверно, его, кажется, при аварии вырвало, но куда отнесло — непонятно, если все кругом цело. Зато как-то неожиданно я нажала какую-то кнопку и поняла, что ремень безопасности меня отпустил. Стало легче дышать и сложнее думать. Я не занималась машинами, вот общественным транспортом — да, но не могла же я упустить момент, когда безопасность дошла до того, что руль со свистом при аварии пропадает, а на панели появляется тревожная кнопка?

С гудящей от волнения головой я открыла дверь и выпала в белый зал.

Глава 2

Галлюцинации, сообразила я. Просто бред, причем в самом прямом смысле этого слова. Авария оказалась серьезнее, чем я предполагала. И поэтому улыбнулась человеку, который подал мне руку. Может быть, это врач скорой помощи.

— Неплохо, неплохо, — заметил он, помогая мне стоять и не падать. Ноги подкашивались. — Но лезть в глаз урагана не следовало. Выключите орошение, не расходуйте зря ресурс!

Это он крикнул людям в синей форме, и я проследила взглядом, к чему они дружно направились. Нечто, очень похожее на средство передвижения в мультиках про Алису Селезневу, не машина, не спидер, как в «Звездных войнах», что-то среднее, и переднее стекло заливает водой.

— Ну, пойдем? — пригласил меня мужчина. Вид у него был профессорский. А меня накрыло чувство дежа-вю.

Но я была не настолько наивна. Это ошибка мозга. Непатологический тип такого загадочного состояния характерен и для совершенно здоровых людей, особенно если они часто путешествуют. Частота дежавю уменьшается с возрастом — это-то могло бы немного утешить, пусть не настолько почтенны мои года, только вот… это было не просто ощущение того, что я все это однажды видела, потому что я узнавала и зал, и людей. И даже вспомнилось официальное название транспорта — телешифтер.

— Ты такая чудесная, Лоя, — подлетела ко мне какая-то дамочка… Роза? — На тебя всегда можно рассчитывать!

— Да, да, — подтвердил мужчина. Его имя никак не всплывало в голове. — Какое счастье, что вы есть в отделе осадков!

Я закрыла глаза.

— Тебе плохо? — защебетала Роза. — Ой, солнышко, пойдем, попьешь водички!

«Я тебя сейчас прямо в этой водичке и утоплю, — хотела сказать я, — вон в той луже, которая натекла с телешифтера». Но Роза уже волокла меня за руку по залу, восторженно вопя, какая же я молодец. Пока я пыталась понять, что вообще происходит, она впихнула меня в какую-то комнатку.

— Вон кулер, — чирикнула Роза. — Сама нальешь? А то у меня дел полно!

— Знаешь что? — до неприличия кротко сказала я. — Налей мне воды сама, пожалуйста, руки не отвалятся! Или ты ими способна только фигню творить?

Роза порозовела. Потом захлопала глазами. Я скривила губы: ну да, если странное подсознание меня сейчас не подводит, я моталась черт знает куда именно потому, что эта самая Роза неверно рассчитала силу сдвига земной коры.

И где взаимосвязь?

— Рыба моя, — продолжала я, дивясь тому, что подсовывает мне память, — чем ты делала расчеты, если у тебя сдвиг коры привел к урагану? Нет, — вскинула я руки, — уволь, я даже вникать в твои косяки не стану, пусть в этом копается отдел контроля качества!

Во время моей тирады в комнатку сунулся какой-то парень, открыл рот, закрыл, вышел, пятясь. Глаза у него были как плошки. Роза наконец очухалась, выпучилась, надула губки. Или начнет реветь, предположила я, или валить с больной головы на здоровую.

— Как тебе вообще не стыдно! — А, нет, «я еще и виновата?» — тоже вариант. — Я попросила тебя о помощи, ты что, меня теперь вздумала попрекать? Я же на тебя так рассчитывала!

Я преспокойно наливала в стакан воды. Так же спокойно выпила. Мне было плевать на истерику Розы — самой бы не сорваться сейчас.

— В следующий раз, — сказала я и сунула Розе пустой стакан в руки, — рассчитывай на себя, ага? И считай по возможности головой, а не тем местом, которым ты перед парнями крутишь. Не справляешься — увольняйся. В отдел кадров я тебя провожу.

— У тебя совести нет! Какая же ты все-таки дрянь! — донеслось мне вслед, но я уже вышла из комнатки и закрыла за собой дверь.

Какая в моей работе может быть совесть? Недоливают, обсчитывают, выдают хронический овербукинг. И все это потому, что у всех голодают дети и всем кредит нечем платить. Но, господа, давайте серьезно, какого черта из-за того, что вы не умеете рассчитывать собственные возможности, должны страдать те, кто заплатил вам свои кровные за услугу? Я остановилась, пропуская двух парней, которые тащили металлический ящик, и потерла лоб рукой. Мне надо переодеться и… забыть, кажется, о своей прежней работе.