Хозяйка драконьего замка

Аккуратно перебралась через наваленные камни, какие-то ящики и штыри, а после легко сбежала по винтовой лестнице вниз.

Аш потребовал, чтобы я сидела тихо, но… наши пути расходились все больше. В эту ночь я заглянула в бездну его искалеченного сердца и увидела всепоглощающую ненависть к Леяш. Ко мне.

Даже в постель со мной он ложился вынужденно. Чтобы я не впала в стазис, как большинство новообращенных дракониц. И мне нужно искать свой собственный путь спасения, не полагаясь на милость любовника.

К тому моменту, как я спустилась вниз, охрана уже сладко дрыхла, растянувшись прямо на полу.

Камеру от коридора отделяла прозрачная магическая завеса, созданная хранителем. Прочная, как стекло, надежная, как швейцарский банк. При такой и охрана не нужна, но я еще не настолько доверяла магии. Уж больно странные вещи она творит.

— Ты пришла, — Фирре резко поднялась с толстой скамьи, шатнувшись не то от слабости: не то от долгого сидения.

Глаза наполнились металлическим блеском, а на губах замерла победная улыбка:

— Я знала, что ты придешь, слабачка Виве. Неумеха Виве. Мямля, копоша и тварь. Вся в папу, правда?

Несколько секунд я молча смотрела на Фирре и молча изучала ее дрожащие в нетерпении пальцы, судорожно сглатывающее горло, расширенные зрачки. А я-то боялась, что не сумею ее разговорить, ха-ха.

Не канцлера она ждала, не Дареша. Все это время Фирре ждала меня. Она уже поняла, что никто из сообщников не придет на помощь. Ее использовали и выкинули за ненадобностью, как одноразовый бумажный платочек. Вполне возможно, это сделал человек, которому она верила, как богу.

— Разве у нас не один отец, сестра? — спросила тихо.

Фирре болезненно улыбнулась. Нижняя пересохшая губа треснула и по подбородку сбежала нитка крови.

— Догадалась…

— Конечно, — согласно кивнула. — Это было несложно. Кто-то открыл проход в Леяш ифритам, рассказал им, что генерал опоен Забвением, вырвал страницу из книги редких зелий. Кто-то рассчитал день, когда зелье достигнет пика и ослабит Аша настолько, что его можно будет, наконец, убить. И все это не потревожив хранителя. Такое доступно лишь человеку, имеющему в жилах кровь Леяш. Ты глупо поступила, рассказав мне о тайнике в кабинете.

Фирре некрасиво хмыкнула.

— Будь так, я давно бы прошла сквозь леяшскую магию, обманула бы этих недоумков, — она кивнула на посапывающую стражу. — И ушла. И век бы меня не нашли.

— О, я знаю, но тебя по странной случайности посадили в камеру, где держали отступников рода, — сказала оживленно. — Удивительное совпадение, правда?

Едва договорив, я прямо через завесу схватила Фирре за руку и чиркнула по пальцу острой кромкой кольца. Кровь капнула на центральный камень, и тот предсказуемо загорелся алым, признавая родство.

Сестрица совершенно по-девичьи взвизгнула и тут же отдернула руку. Правда не поднесла ранку ко рту, а спрятала в складки платья.

— Надеюсь, ты сдохнешь в муках, чертова иномирянка, — прошипела со злобой. — Сдохнешь, как сдохну я сама.

От манер и графского высокомерия не осталось и следа. Передо мной стояла разъяренная фурия, не стесняющаяся в выражениях и средствах достижения цели.

— Что ты вообще знаешь о моей жизни! Что ты…

Вообще знаешь.

Она родилась в месяц сбора семян, под самую зиму и первые три года почти не выходила за пределы маленького дворика. А к трем годам к ним во флигель пришел лощеный вейр в черном сюртуке. Маленькая Фирре его боялась, но тот, не обращая внимания на ее плач, сажал ее на колено и клал в руки черный сгусток.

— Давай поиграем, глупое ты, дитя, — говорил раздраженно.

Пальцы жгло от боли, но он заставлял держать черную гадость с каждым разом все дольше, а мама никогда не помогала. Уходила в другую комнату и плакала. А потом лечила ей руки какой-то мазью.

А спустя несколько лет, Фирре уже сама держала эту черную штуку в руках и неплохо с ней управлялась. Она уже знала, что красивый пугающий вейр ее отец, но сам он считает дочерью совсем другую девочку.

Красавица Виве была младше на несколько лет, но на много лет глупее и доверчивее. Зато вся в золоте, задаренная бессмысленными подарками с головы до ног, заваленная редкими книгами и восседающая на воскресном обеде в кресле главы дома, как главное сокровище.

К ее тринадцати годам, мать уже поняла, что красавец вейр лег с ней постель лишь однажды и далеко не по любви. И даже не по капризу.

Он просто создал новую силу для своей еще не рожденной дочери, как когда-то создали такую силу для него самого. Девочку-тень для грязной работы. Поэтому красавица графиня проплывала мимо лебедью, не удостаивая взглядом их с матерью, а верный супруг крутился около нее верным псом. Леяши предпочитали брать жен по сердцу.

Ненависть ходила в ее жилах, когда Фирре сломала в руке артефакт, вынужденная подчиниться кровной клятве отца и убить императора. Когда смотрела, как жгли ее мать. Когда ее заколотили в повозке с другими домочадцами, как дикое животное, и повезли в столицу для допросов. И утихла лишь когда в тюрьме к ней подошел жутковатый вейр в черном и предложил сделку.