Хозяйка города

Я поставила пустой стакан на прикроватную тумбочку и задумчиво провела по подсыхавшим волосам. У меня было много умных мыслей и теорий, а все свелось к одним только сиськам и спекуляции ребенком, которого я должна была держать, как можно дальше от тех, кто был под серьезным подозрением.

С другой стороны это подозрение нужно было либо подтвердить, либо опровергнуть. Если начальник был в деле, то его необходимо было устранить. Нет, не убивать, а перекупить, возможно. Точнее пообещать хорошо заплатить.

Если же Алеша был прав и это был не он, а допустим кто-то из его подчиненных, то для начальника это дело должно было стать личным, ведь крыс никто не любил. Ну, а если источником слежки была вообще не охрана комплекса, то возможно именно начальник мог подсказать мне, где же стоило искать любопытные глазки и ушки, раз мои ребята не могли до этого додуматься.

Зачем? Да так… Чуточку лишить Коппеля контроля. Это меня бы порадовало.

Последствия? Последствия были у всего.

Для меня и для Гриши ситуация все равно была патовой: он был у Коппеля на практике по садизму и так или иначе страдал; я же, зажатая еще и розыском и безопасностью Никиты, не могла позволить себе ничего не делать в надежде, что все как-то само утрясется или выбрать путь с минимальным ущербом, но продолжать пытку дежурным вопросом "А что же мне делать дальше?".

Нужно было действовать. Другими словами идти ва-банк. Иначе все это дерьмо похоронит не только Гришу, но и Никиту, и Алешу, и вообще всех.

– Займись каракулями Ибрагимова, – сказала я брату. – У тебя…

Я задумалась, прикидывая, который был час. Наверное, около одиннадцати ночи. Считай, утро еще. До рассвета много чего еще можно было сделать, но тут все зависило от Алеши и того, что он мне скажет по поводу того, что написал Ибрагимов.

– Два часа, – решила я.

Брат без слов ушел работать, а я пошла к ребенку. Никита сонно ворочался в кроватке, будто никак не мог решить, спать ему или нет. Честное слово, у него был свой уникальный подход ко всему и очень независимый, как для ребенка режим.

Эвелина тенью бродила вокруг меня, пока я целовала ручки и ножки Никиты, все же решившего, раз я была с ним, поспать.

Не смогу с ним расстаться снова! Всех убью, но сын со мной останется!

– Ты не плачешь. – Эвелина решилась, наконец, озвучить то, что было у нее на уме. – И это плохо, – продолжила она. – Женщины, да и мужчины тоже плачут от переизбытка чувств, а ты свои спрятала. И мне страшно представить, что ты задумала, – заключила она, наверное, ожидая от меня ответ, но я молчала.

Ее сын говорил мне, что способность выживать была залогом будущего. Этим я и собиралась заниматься: будущим. Для Никиты, для Алеши и для себя, надеюсь, с Гришей.

Украв алмазы Ангелова я фактически построила себе замок из песка, думая при этом, что ключик от него был у меня, но ключик оказался у Коппеля, и чтобы вырваться мне нужно было разрушить песчаный замок, а вместе с ним и весь город, нечаянно ставший нашей с Гришей тюрьмой.

Глава 18

Накрасилась я быстро и даже непослушные подсохшие волосы смогла уложить в рекордные сроки, а вот с нарядом я откровенно тупила и с отстраненным видом перебирала тремпеля снова, и снова.

Глупо, наверное, но мне не хватало моего старого гардероба: изысканных блузок благородных цветов, строгих классических юбок идеальной длины чуть ниже колена, коллекции обуви с изящными тонкими ремешками, которые в избытке дарил мне Ангелов вместе с комплектами сексуального нижнего белья для наших с ним утех.

Эвелина, в общем-то, не плохо все подобрала и к откровенности платьев я более менее привыкла, но после своего промаха в усадьбе мне хотелось, уж простите за подростковый сленг, зачехлиться и ни в коем случае не следовать совету Алеши про тряску некоторыми частями тела.

Нет, женское тело, да и мужское тоже, испокон веков было разменной монетой, и при необходимости я бы могла не только потрясти сиськами, но вряд ли это был случай с начальником охраны. В нашу первую встречу он был сдержан и холоден и, несмотря на то, что тогда я была не в себе, я все же была абсолютна уверена, что интереса мои прелести у него не вызвали.

Я уже почти была готова сдаться и надеть платье цвета дикого апельсина, чтобы зажигать среди ночи там, куда меня забросят записи Ибрагимова, но вовремя вспомнила, что кое-что я брала с собой из резиденции и с удовлетворением надела черное платье миди из синтетики с рукавами три четверти, под которое удачно подобралось и нижнее белье.

В нем, конечно, могло быть жарковато, да и грудь оно так уж не закрывало, но тут уж снова простите – она у меня была и, в отличие от платьев Эвелины, в моем она не так стремилась вывалиться куда-нибудь.