Хозяйка города

– Все прошло отлично! – закружив довольного моим вниманием Никиту, ответила я. Серый с Алешей не спеша таскали из лифта мешки с деньгами. – Теперь мы можем купить что-нибудь красивенькое и вкусненькое! – добавила я. – А еще полезненькое! – Я остановилась и задумчиво посмотрела на Серого. – Сереж… А что из оружия самое крутое?

– Не крутое, а айсовое, – со смешком поправил меня Серый.

– ШАК-12 (штурмовой автоматный комплекс – прим. автора), – ответил вместо него Алеша. – РШ-12 (крупнокалиберный револьвер – прим. автора) еще можно, – добавил он, стрельнув взглядом на восхищенную его познаниями оружия Марту, также вышедшую нас встречать.

– Не… Базука! – мечтательно протянул Серый, сунув в рот не подкуренную сигарету.

Никита восторженно взмахнул игрушкой и вскрикнул, будто одобряя утверждение Серого, вроде как тоже его дяди, ведь они с Гришей были братьями, хоть и не по крови.

– Отцовская кровь! – с не меньшим восторгом отметил Серый под смех Розы, Марты и Эвелины, очень странно посматривавшей на меня.

– Кто б сомневался! – мрачно пробормотал Алеша, очевидно не одобряя игрушечный пистолетик племянника.

Что ж поделать? Какой отец – такой и сын!

– Купим! – сразу же решила я, снова закружив Никиту. Моя умничка! Мой помощник! Мой лучший советник во всем!

– Тротил еще надо, – подумав, добавил Серый.

– Зачем? – остановившись, спросила я. Не то, чтобы я так уж знала, что это, но вряд ли это был пластилин.

– А затем, Кира Валерьевна, – весело ответил Серый, сунув сигарету обратно за ухо, – что крушить здания с ним гораздо проще!

– Это да, – покачал головой Алеша.

– Ладно, – вздохнула я, пополнив свои скромные знание новым смертоносным термином. Крушить тротилом, так крушить тротилом. В городе еще много интересных зданий. Как знать, какое из них мне еще захочется уничтожить. – Набери мне Яну, – попросила я Серого, одной рукой снимая Гришину курточку, а второй придерживая Никиту.

Серый начал обыскивать собственные карманы в поисках телефона, а Эвелина заботливо, по-матерински коснулась моего плеча.

– Ты, наверное, устала. Покушаешь или сразу спать пойдешь? – спросила она.

– Не знаю, – ответила я, несколько обескураженная ее заботой.

С тех пор, как ее сына похитили, Эвелина сузила реальность до границ моего сына, то есть своего внука, лишь изредка покидая их, чтобы вернуться в прошлое и поделиться со мной историями взросления Гриши и ее собственными надеждами на его будущее.

В принципе меня это устраивало. Было бы хуже, если бы она лезла ко мне с советами, а то и указаниями, чего не делал даже Серый, куда более обкатанный в криминале, чем она, но вот ее сегодняшнее внимание и искренняя забота… Не знаю… Мне казалось, что я ей не нравилась в качестве спутницы Гриши, и что во мне она в минуты просветления видела лишь способ возвращения ее сына домой, а в противном случае виновницу всего, что было верно и так, и сяк.

А еще этот ее оживший взгляд, которым она на меня смотрела… Вот что он значил?

– А вы сегодня кушали, Эвелина? – спросила я.

Я помнила, что мы вместе завтракали, кажется, перед приходом Яны. Это было вчера? Или позавчера? Я снова потерялась во времени.

Эвелина тем временем рассмеялась.

– А зачем? Мне же много не надо, Кирочка! Я же дома целыми днями, а вот ты на ногах, да на ногах… Лицо вон, как осунулось! – Эвелина очень осторожно и все с той же материнской лаской коснулась моей щеки. – Что я Грише скажу-то? – тихо добавила она. – Что я тебя голодом морила?

От ее слов меня передернуло. Вроде бы простые слова оптимистичного характера, но в грудь будто ледяной нож вогнали, одновременно поставив передо мной старые весы, на одной чаше которых был мой успех, описанный теми самыми словами Эвелины, а на другой все то, что могло не сбыться из-за моего провала, угрожавшего последствиями Никите.

В тоже время от руки Эвелины шло приятное тепло и во мне проснулось ответное чувство, затмившее холод. Эвелина, обычная человеческая женщина, вырастила Гришу, не выставила на улицу Серого, когда Гриша привел его, а сколько она сил отдала Никите и продолжала отдавать, тихо переживая свое материнское горе, да еще и меня терпела.

Я осуждала ее за многое, но ведь она была именно тем тылом, в который отправлял меня Гриша перед бойней в резиденции, и в который он отправил своего первенца, а это говорило об очень многом, как и тот блеск, что я видела в ее глазах, таких же темных, как у ее сына, и как и ее внука: я была на верном пути, и ее материнское сердце чувствовало это.

Серый, наконец, нашел в своих бесконечных карманах телефон и быстро набрал нужный номер.

– Ты, мудила, вообще в курсе, который час? – ответил недовольно-сонный голос Яны после пятого гудка.

Серый скорчил обиженное лицо в ответ на оскорбление и картинно изобразил, что смотрит на наручные часы, которых, конечно же, у него не было.

– Успешный бизнес, моя дорогая, никогда не спит, – усмехнулась я, направляясь в спальню и придерживая телефон плечом. Очень не удобно, но не могла же я Гришину курточку бросить в прихожей.

– А… Это ты…