Хозяйка Империи

В разных местах зала раздались изумленные возгласы. Молодые маги, осведомленные обо всех важных событиях в Империи, не составляли большинства. Эти неофиты вошли в состав Ассамблеи во время потрясений, вызванных злобной силой, известной под именем Враг. Угроза всеобщего уничтожения, нависшая над двумя мирами - Келеваном и Мидкемией, находящейся по ту сторону Бездны, - побудила тогда магов помочь императору Ичиндару взять всю власть над Империей в свои руки, чтобы внутренние распри не ослабили страну в преддверии более тяжких испытаний. Вероятно, магам-новичкам казалась заманчивой возможность применить свое чародейское искусство для решения судеб людей и целых народов. Но старейшины Ассамблеи, в сосредоточенном уединении поглощенные поиском собственных путей к высшему знанию, относились к вмешательству в цуранскую политику как к некой грязной работе - хлопотливой и неблагодарной, которой приходится заниматься только в случае крайней необходимости.

Существовала также совсем уж малочисленная группа - ее возглавляли Хочокена и Шимони, некогда хорошо знакомые с Миламбером, магом из мира варваров, - для которой недавние отступления от традиционной формы правления были интересны по более глубоким причинам. Соприкосновение с мидкемийским взглядом на мир позволило им увидеть жизнь отечества в ином свете, а поскольку властительница Мара была ныне главной опорой императора, известия о войне приобретали особую важность.

Хочокена, поднаторевший в распутывании узелков цуранской политики, поднял к лицу пухлую руку и прикрыл темные глаза, словно призывал себя к терпению.

- Как ты и предсказывал, - шепнул он худощавому Шимони, - беда пришла в самый неподходящий момент.

Шимони, всегда скупой на слова, не ответил; с ястребиной зоркостью он наблюдал за несколькими менее хладнокровными магами, которые поднялись с мест, тем самым заявляя о своем желании высказаться. Остановив взгляд на молодом черноризце по имени Сивин, Ходику направил на него указующий перст. Тот, на кого пал выбор, вышел на середину; остальные снова сели.

Едва ли год прошел с того дня, когда он, пройдя положенные испытания, получил право называться магом. Сивин был быстр на ногу, говорлив и склонен к запальчивости. Такие обычно спешат изложить свое мнение, в то время как другие, более искушенные, предпочитают не сразу оглашать собственные суждения, а сначала послушать, что на уме у менее опытных членов Ассамблеи. Сивин заговорил вдвое громче, чем требовалось в таком зале, как этот:

- Многие верят, что Джиро причастен к смерти сына Благодетельной.

Вот уж не новость! Уголки губ Шимони опустились в неприязненной гримасе, а Хочокена пробормотал себе под нос - но так, чтобы его услышала половина зала:

- Он что, опять подслушивал в гостиной у Изашани, набираясь светских сплетен?

Шимони и на этот раз промолчал; как и многие пожилые чародеи, он считал верхом непристойности использовать магию ради интереса к делам отдельных аристократов.

Замечание Хочокены и суровые взгляды части старейшин смутили Сивина. Он осекся и, не находя слов для продолжения речи, смог лишь повторить:

- Многие в это верят...

Вниманием распорядителя попытались завладеть и другие маги. Ходику сделал знак, и грузный, неуклюжий, косноязычный неофит пустился в пространные рассуждения, не имевшие ни малейшего касательства к делу; тем временем бывалые маги тихо переговаривались между собой, пропуская мимо ушей почти всю его речь.

Маг по имени Телоро, сидевший через два ряда позади Хочокены и Шимони, подался вперед:

- Хочо, если начистоту, чем мы тут занимаемся?

- Судьбой Империи, Телоро. Судьбой Империи, - вздохнул дородный маг.

Сначала Телоро почувствовал себя задетым такой расплывчатостью ответа, но затем насторожился: хотя безмятежная поза Хочокены и не выдавала тревоги, в голосе его звучала подлинная озабоченность.

Внимание обоих - и Шимони, и Хочокены - привлекла к себе группа оживленно шушукающихся магов на противоположной стороне зала. Когда выступавший сел, широкоплечий черноризец из этой компании поднялся на ноги, и Хочокена пробормотал:

- Ну теперь поглядим, как будет разыгран этот раунд.

Ходику подал знак, и маг по имени Мотеха занял место оратора. Его каштановые волосы были подстрижены в ровный кружок выше ушей; такая прическа, именуемая "головой воина", для черноризца выглядела странной и несколько вызывающей. Впрочем, Мотеха по любым меркам выделялся на общем фоне. Он водил дружбу с двумя братьями, рьяно поддерживавшими прежнего Имперского Стратега, но, когда Эргоран умер, а Элгахар отправился служить в Мидкемию, Мотеха потратил немало усилий, чтобы внушить окружающим, будто с этими двумя ничто и никогда его не связывало.

Начало речи Мотехи заставило Шимони с Хочокеной насторожиться.

- Есть ли предел честолюбию властительницы Мары? Она втягивает правителей в кладовую войну из-за оскорбления, которое она же сама, будучи властительницей Акомы, нанесла властителю Анасати!

Хочокена кивнул, словно в подтверждение собственной догадки: