Хозяйка Империи

Хокану осторожно взял дочь на руки и опустил ее на спальную циновку. Вслед за этим он обернулся к Маре, собираясь проделать с ней то же самое.

- Как видно, боевые подвиги тебя нисколько не утомили, - проговорила Мара, развязывая шнурки его кафтана. - Хвала небесам, я очень на это надеялась. Мне так тебя недоставало! По-моему, я не смогла бы вынести еще одну такую ночь - лежать без сна и теряться в догадках: жив ты или нет... и что с детьми...

Она умолкла, потому что ласки Хокану начали мало-помалу разгонять ее волнения. Где-то в городе гонг одного из храмов отбивал торжественные ритмы, а под окнами вприпрыжку пробегали парочки лицедеев. Мара пристроилась рядом с мужем, положив голову на его руку.

- Ты, наверно, побывал в императорских покоях. Как там наш Джастин?

Хокану беззвучно засмеялся, касаясь губами волос жены:

- Маленький варвар. Подошел ко мне, раскрасневшийся, насупился и спросил, полагается ли ему исполнить свой супружеский долг с Джехильей. Прямо сегодня ночью.

Мара широко улыбнулась:

- Так я и знала, что он задаст этот вопрос, не дожидаясь, пока кто-нибудь выберет время и просветит его на сей счет. Он начал подглядывать за горничными, как только научился взбираться на стул. И что же ты ответил?

- Когда отсмеялся? - уточнил Хокану. - Объяснил, что придется ему потерпеть до двадцати пяти лет - до праздника возмужания.

Игриво ткнув мужа локтем в бок, Мара фыркнула:

- Ни за что не поверю! Так и сказал?

Хокану тоже развеселился:

- Никогда еще не видел такой борьбы чувств! Облегчения и разочарования - точно поровну. Я ему сказал, что Джехилья, будучи на два года старше его, может по достижении совершеннолетия принять решение наведаться к нему в опочивальню; но ему стукнет всего двадцать три года, поэтому выбор останется за ней.

Мара расхохоталась, не в силах сдерживаться.

- Ох какая прелесть! Бедный мальчик испугался, что ему еще одиннадцать лет предстоит оставаться целомудренным мужем.

Хокану пожал плечами:

- Очень скоро он смекнет, что к чему.

- Джехилье лучше не знать о твоих беседах с Джастином. Она его истерзает.

Хокану прикоснулся губами к щеке жены.

- По крайней мере, будет ему наука: пусть думает, прежде чем столкнуть девушку в пруд.

- Тем более что она - Императрица, - усмехнулась Мара. - У нее есть полное право утянуть его с собой под воду.

- Минует год-друтой - и на смену детским играм придет сердечная привязанность. Тогда Джастин не будет так беспокоиться насчет супружеского долга. - Приподнявшись на локте, Хокану заглянул Маре в глаза. - Кстати, о супружеском долге...

Разговор прервался. Губы Хокану встретились с губами Мары, и нежные объятия переросли в огонь страсти.

Прошло немало времени. Толпы гуляк поредели, но шуму не убавилось. Властительница Акомы и правитель Шиндзаваи обессилели от любви, но не размыкали объятий.

Хокану первым нарушил молчание:

- Госпожа, поскольку Джастину суждено продолжать императорскую династию, Акома снова остается без наследника.

Мара шевельнулась в объятиях мужа и провела рукой по его мускулистому плечу, загрубевшему от походной перевязи. Она отозвалась не сразу:

- Я не ропщу. Если даже мой род прервется, то не от бесчестья. А может статься и так, что Джехилья окажется плодовитой или у Джастина родятся сыновья от другой женщины. Если у него будет много детей, один из них сможет унаследовать мою мантию без ущерба для императорского рода. - Помолчав, она добавила: - Я могу усыновить ребенка.

Но оба они знали, что до этого дело не дойдет. По традиции, приемным детям полагалось находиться хоть в каком-то родстве с новой семьей. Однако после затяжных войн с Минванаби у Акомы не осталось кровных родственников. Конечно, можно было бы откопать какую-нибудь побочную ветвь семейного древа, но династия Акомы, много веков хранившая родовую честь, была не вправе передавать свое имя отпрыску захудалого рода.

Хокану пригладил растрепавшиеся волосы жены.

- Этой трудности больше не существует, - прошептал он.

Мара встревожилась. Она предчувствовала: муж совершил что-то непоправимое, хотя заранее знал, что не получит ее одобрения.

- Что ты задумал, Хокану? - резко спросила она, и тут само молчание Хокану подсказало ей ответ. - Касума,- вырвалось у нее. Ты отдал...

Хокану не позволил ей договорить. Он закончил ее фразу, не поддавшись всплеску чувств:

- Я отдал ее Акоме.

Мара встрепенулась, но, мягко прижав палец к губам любимой, он удержал ее от протестов.

- Жена, дело сделано. Обет, принесенный в этот день, невозможно взять назад. Свидетелями были Фумита и жрецы полудюжины орденов. Перед алтарем храма Джурана Касума была лишена права наследовать престол Шиндзаваи. После этого я дал обет посвятить ее Акоме - это мое отцовское право. Она продолжит твою династию. Кому, как не тебе, знать, какое воспитание должна получить девочка, чтобы стать правительницей.

Хокану отвел палец от губ Мары, но она так и не вымолвила ни слова. Муж понял, что причиной этого молчания была отнюдь не радость, а печаль и досада.