Хозяйка Империи

От ошеломления Мару пробрала дрожь. Такое злодейство казалось невообразимым! Неужели этот стройный мужчина с величественной осанкой, истерзанный заботами и доведенный чуть ли не до умопомрачения бесконечными скандалами его многочисленных жен, больше никогда и никому не даст аудиенции в Тронном зале?! Мару захлестнула скорбь. Впредь ей уже не придется давать ему советы в залитых светом ламп личных покоях Императора или восхищаться его тонким и немногословным остроумием. Он был непреклонным и решительным политиком. Главной побудительной причиной его действий всегда оставались заботы о народе цурани, и под их давящим бременем он часто бывал слишком беспечным по отношению к собственному здоровью. Время от времени Мара предпринимала попытки рассмешить его, и иногда боги посылали ей этот скромный успех. Ичиндар никогда не держался с ней как высший с низшей, хотя с другими своими подданными он мог быть совсем иным. При всей недосягаемой высоте его положения и всей помпезности, которой это положение требовало — чтобы в глазах народов, населяющих Империю, он всегда оставался образом бога на земле, — он оставался для Мары другом. Его утрата ошеломляла; мир без него стал беднее. Если бы он не нашел в себе достаточно отваги и мудрости, чтобы воспользоваться редчайшим стечением обстоятельств, и не пожертвовал собственным счастьем ради бремени самодержавной власти, ни один из светлых замыслов Мары, ради спасения которых она рисковала жизнью в Туриле, никогда не вышел бы за рамки праздных фантазий.

Властительница Акомы чувствовала себя так, словно внезапно постарела; она была слишком потрясена, чтобы подумать о чем-нибудь, кроме своей личной потери. Однако легкий нажим пальцев Хокану, лежащих у нее на плече, напомнил, что она должна взглянуть на вещи шире. Случившаяся трагедия неминуемо повлечет за собой тяжелейшие последствия, и, чтобы объединенный дом Акомы и Шиндзаваи устоял под напором вражеских сил, Маре придется вновь призвать на помощь свой незаурядный дар политика.

Сначала она сосредоточилась на имени, которое назвал Хокану. Оно не было ей знакомо.

— Лойява? — с отвращением спросила она. — Не знаю такого. Ты говоришь, он из клана Омекан? — Она в растерянности взглянула на мужа. Его советники, искушенные политики, должны были знать, что творится в стране, и, вероятно, уже высказали какие-то соображения. — Но какая причина могла подвигнуть кого-то из Омекана на такое преступление? Из всех знатных семей, которым было бы на руку восстановление должности Имперского Стратега, предводитель клана Омекан стоит последним в списке претендентов на белое с золотом. Шесть других домов приложат все усилия, чтобы возвести на трон своего главу и оттереть Омеканов подальше от лакомого куска…

— Сообщение пришло только что, — повторил Хокану, сам пребывая в недоумении. Жестом он приказал дежурному офицеру продолжить погрузку отрядов на корабли. Грохот боевых сандалий, ударяющихся о дощатые настилы причалов, почти заглушал его слова, когда он добавил:

— У Инкомо не было времени, чтобы досконально все обдумать.

— Но на сей раз лакомый кусок — это уже не титул Имперского Стратега, — перебил Сарик властителя Шиндзаваи, слишком взволнованный внезапным озарением, чтобы соблюдать правила этикета.

Взглянув ему в глаза, Мара прочла в них разгадку.

— Да, ты прав. Дело не в титуле Имперского Стратега. — Ее лицо залила смертельная бледность. — Теперь вожделенным призом становится трон Императора!

Рядом с Хокану остановился сутулый седовласый старец, локтями проложивший себе путь через толпу. Инкомо выглядел более взъерошенным, ссохшимся и морщинистым, чем был в памяти Мары. Свалившаяся на страну беда и его застала врасплох.

— Но у Императора не было сына-наследника, — вступил в разговор старый советник.

Сарик быстро возразил:

— Девяносто вторым императором Цурануани станет тот, кто получит руку Джехильи, старшей дочери Ичиндара! Девочка двенадцати лет от роду — наследница престола. Любой из сотни царственных кузенов, который сумеет привести войско для штурма стен императорского дворца, может предпринять попытку заполучить ее в жены.

— Джиро!.. — ахнула Мара. — Это же блестящий ход! Для чего же еще он в такой тайне изучал и строил осадные машины! Должно быть, именно таков его замысел, который он лелеял с самого начала.

Это значило, что ее дети сейчас не просто подвергаются опасности; над ними нависла смертельная угроза. Если войско Анасати ворвется в императорский дворец, то под ударом может оказаться любой ребенок, связанный узами кровного родства с покойным Императором.

Словно прочитав мысли Мары, Сарик воскликнул:

— Боги!.. Джастин!

Мара сумела совладать с паникой. Даже ее высочайший ранг сейчас работал против нее: будучи Слугой Империи, она формально признавалась членом семьи Ичиндара. По закону и по традиции ее сын считался отпрыском монаршего рода. На ее потомство распространялись все привилегии, связанные с подобным родством, но мало этого, Джастин получал право на трон в качестве племянника Императора и его ближайшего родственника мужского пола.