Хозяйка Империи

Эти мысли, порожденные напряжением всех сил и усталостью, отравляли душу. Люджан заставил себя заняться перестановкой фишек на карте и более внимательно прислушаться к донесению очередного разведчика о ходе боя. На сей раз, по его сообщению, армия Акомы потеснила неприятеля. Пятью минутами позже отвоеванный холмик опять будет потерян, как это уже не раз бывало в течение ночи, казавшейся бесконечной.

Солнце уже взошло и поднималось все выше, когда Люджан почувствовал, что его шеи коснулось некое дуновение, и почти сразу сообразил, что жужжание, которое он слышит, вовсе не шум в ушах, порожденный безмерной усталостью и долгими часами без сна. Обернувшись, он увидел в нескольких шагах от себя троих в черных хламидах.

Младший из них, с худым скуластым лицом, решительно шагнул вперед.

— Военачальник, — торжественно провозгласил он, — я ищу твою госпожу.

Люджан согнулся в поклоне. На его лице изобразилось благоговение, смешанное со страхом. Прокашлявшись, чтобы очистить горло от пыли, он сказал чистую правду:

— Моей госпожи здесь нет.

Маг подошел ближе. Люджан обратил внимание на его ноги, обутые в мягкие домашние туфли на тонкой кожаной подошве, совсем не подходящие для хождения вне дома. От этого случайного наблюдения Люджана кинуло в дрожь. Маг ожидал немедленного и беспрекословного повиновения и полагал, что для достижения цели ему будет достаточно сделать всего лишь несколько шагов.

Люджан слышал, как неистово колотится сердце, и чувствовал, как холодный пот выступает у него на лице; однако он заставил себя призвать на помощь рассудок. Они — могущественные люди, но все-таки люди, напомнил он себе. Он облизнул сухие губы и вспомнил о смертном приговоре, который ему некогда пришлось привести в исполнение. Будучи серым воином, он должен был казнить человека за преступление против шайки товарищей по несчастью и сделал это, но до сих пор не мог забыть, как трудно оказалось нанести удар приговоренному к смерти. Люджану оставалось лишь надеяться, что даже Всемогущий может заколебаться, прежде чем отнимет чужую жизнь.

Военачальник Акомы сохранял неподвижность, хотя его мышцы предательски дрожали. В нем боролись два побуждения: мужественно встретить угрозу или поддаться слабости и убежать.

Маг постукал по полу остроконечным, загнутым вверх носком туфли.

— Нет? — резко переспросил он. — В момент ее триумфа?

Люджан опустил голову и неловко пожал плечами. Понимая, что каждая секунда, выигранная здесь, может оказаться спасительной для госпожи, он даже заставил себя говорить медленно:

— Победа еще не завоевана. Всемогущий. — Он замолчал и деликатно откашлялся. — Я не вправе просить объяснений у госпожи, Всемогущий. Ей одной дано знать, какие дела требуют ее присутствия в том или ином месте, вот она и передала в мои жалкие руки командование на время этого боя.

— Кому нужен этот дурацкий лепет, Акани! — рявкнул второй маг. Люджан увидел вторую пару ног, обутых в сапоги мидкемийского покроя. Из всей тройки этот рыжеволосый маг отличался самым высоким ростом и, по-видимому, самым нетерпеливым и вспыльчивым нравом. — Мы только зря теряем время. Нам и так известно, что Мара в своем паланкине продвигается на север, в Кентосани. С этого холма и дураку видно, что война между Акомой и Анасати в разгаре. Нам выказали открытое неповиновение, и наказание должно последовать незамедлительно!

Черноризец по имени Акани ответил более сдержанно:

— Успокойся, Тапек. Зачем принимать поспешные решения? Эти армии ведут бой, тут и сомнений быть не может, но ведь никто из нас не видел начала сра-жения, и поэтому мы не знаем, кто был нападающей стороной.

— Ах вот как, еще один спорный вопрос, — процедил Тапек сквозь зубы. — Они дерутся, а наш указ запрещает вооруженные столкновения между Акомой и Анасати!

После короткого молчания, во время которого маги обменялись буравящими взглядами, Акани вновь обратился к Люджану:

— Расскажи мне, что тут происходит.

Люджан приподнял голову от земли ровно настолько, чтобы, скосив глаза, он мог хоть что-нибудь видеть сквозь пыль, разносимую ветром.

— Это ближний бой, Всемогущий. Враг занимает, вероятно, более сильные позиции. Но у Акомы численное превосходство. Временами я думаю, что победа достанется нам, но порой впадаю в отчаяние и молюсь Красному богу.

— Этот воин считает нас болванами, — возмутился Тапек. — Он хитрит и изворачивается, как торгаш, который пытается всучить покупателю всякий хлам.

— Он пнул Люджана в плечо сапогом с деревянными накладками. — Воин, как началось это сражение? Вот о чем мы тебя спрашивали.

Люджан распростерся у ног грозного мага, упершись лбом в землю, но от своего не отступал: