Хозяйка Империи

До сих пор связанные между собой поводьями, лошади метались перед аркой: воинственно настроенный жеребец был готов кусать и лягать кого угодно, а впавшая в панику кобыла крутилась, вставала на дыбы и пятилась в попытке как-нибудь освободиться. Расчет Хокану основывался на том, что ни один убийца, рожденный в мире Келевана, не посмеет штурмовать ворота, рискуя нарваться на эти топающие по земле и молотящие по воздуху копыта, — значит, прямой атаки можно не опасаться. У врагов оставалась одна возможность: зайти сбоку и подобраться к нему с другой стороны ворот, и благодарение Чококану, что один из прежних правителей Минванаби не пожалел средств на строительство этого сооружения. Массивные ворота были возведены из камня и толстых бревен и снабжены могучими опорами. Было продумано все до мелочей: изысканная прихотливая резьба, шпили и башенки с редкой позолотой, а также множество внутренних сводов, ниш и уголков для молитвы. Шестеро лучников, спрятанных внутри, вполне могли сильно осложнить продвижение по дороге даже большому отряду. Вероятно, именно эти практические соображения подвигли древнего властителя на столь богоугодное деяние.

Хокану мог лишь с благодарностью оценить результаты этого показного благочестия — теперь, когда он оставил щит, образованный двумя перепуганными животными, и по каменным завиткам резьбы взобрался наверх, а потом осторожно продвинулся вдоль балки, проложенной ниже стропил, и оттуда сумел попасть в одну из ниш, устроенных позади расписного образа, символизирующего счастье. Не без труда уместившись в неглубокой тени, Хокану попытался выровнять дыхание.

Минута казалась вечностью. Когда дурман изнеможения понемногу отступил, Хокану заметил, что пространство над ним, скрытое за расписным лицом, пусто. Тыльная сторона изображения была устроена как амбразура — с отверстиями на месте глаз божественного лика: из этого укрытия дозорный мог спокойно следить за любым входящим и выходящим через ворота.

Если бы не одышка, мучившая консорта Акомы, и не смертельная опасность, угрожавшая ему, он мог бы рассмеяться вслух. В пределах великой Империи даже благочестие становилось козырем в Игре Совета: очевидно, в былые времена господа Минванаби размещали здесь наблюдателей, чтобы предупреждать о путниках, прибывающих в поместье, а заодно присматривать за всем, что делается на дороге. Но сейчас перед Хокану стояли более насущные задачи, и он немедленно воспользовался обретенным преимуществом. Он ухватился за опорную балку, поддерживающую лицо-маску, подтянулся вверх, ко входу в потайную нишу, втиснулся туда и выглянул наружу через глазные отверстия.

Лошади все еще крутились на месте, безнадежно запутавшись в поводьях. Внезапно они разом повернулись в одну сторону, уставившись куда-то в ночь и насторожив уши. Предупрежденный их поведением, Хокану уловил движение среди теней за молитвенными вратами. Оттуда выдвигались одетые в черное фигуры, явно вознамерившиеся пойти в обход. У троих, идущих впереди, имелись луки, в арьергарде следовали еще двое. К великому облегчению того, за кем они охотились, все они обшаривали взглядом углубления и выступы ворот только на нижнем уровне сооружения.

Кобыла заметила людей раньше, чем жеребец. Она мотнула головой с такой силой, что повод разорвался, и, почувствовав свободу, бешеным галопом поскакала по дороге: инстинкт вел ее к дому и к стойлу. Лучники в черном поспешно раздались в стороны с ее пути, а затем восстановили прежний строй. Менее пугливый жеребец еще немного понаблюдал за ними, а потом встряхнул гривой, потер зудящую ссадину на шее об руку одной из каменных статуй и, легкой трусцой отбежав на небольшое расстояние, решил пощипать травку на обочине.

В тесной сырой каморке внутри молитвенных ворот вдруг стало тихо. Хокану приуныл. Его изголодавшиеся по воздуху легкие давали о себе знать прерывистым хрипом; когда же воин пытался задержать дыхание, начинала кружиться голова. Поставленный перед неприятным выбором, Хокану принял решение: пусть лучше его обнаружат, пока он способен сражаться, но нельзя допускать, чтобы он потерял сознание и враги воспользовались его беспомощностью.

Пятеро атакующих сразу услышали его. Они напряглись, как собаки, почуявшие дичь, и повернулись в сторону его укрытия. Двое сорвали луки с плеч и начали взбираться на арку, тогда как трое других заняли оборонительные позиции.

Хокану развернул меч и стремительным движением сверху вниз метнул его, словно дротик. Угодив в горло более коренастого из двух нападавших, клинок прошел через его грудь так далеко, что пронзил сердце. Не успев даже крикнуть, убийца упал на землю. Глухой удар от его падения заставил чалого вздрогнуть и взглянуть наверх. Краем глаза Хокану приметил, что жеребец беспокойно топчется около одной из опор ворот; почти не рассуждая, наследник Шиндзаваи спрыгнул вниз и снова нырнул в укрытие: три стрелы просвистели в полете по направлению к его тайнику.