Хозяйка истории

Зашли в оранжерею. Там росли среди овощей вполне заурядных еще и гвоздики, особенно много белых. «Ну-ка, как называется, должны знать… вот эта…» — Показывала на белую с красным одним лепестком: «Редкость!» — Я честно призналась: «Не знаю, а как?» — «Грешница». — «Почему грешница?» — «А догадайтесь». Глупо, но я покраснела. Наверное, потому, что подошел Е. Е. Определенно, я дура.

Володя к этому времени поймал карасика, но генерал предложил другое: отправиться им вдвоем на Дальнее озеро — в ночь — за раками. Меня спросил:

— Отпускаешь?

Мне-то что. Пусть едет.

Я понимала, им надо поговорить, и чтобы никто не мешал.

Вообще-то здесь много народу — не то родственники, не то подчиненные. Меня знакомили, но я, по своему обыкновению, забывала имена. К вечеру большинство подевалось куда-то — уехали, что ли.

Одного Е. Е. послал при мне за шишками, за сосновыми — к самовару (сразу за домом сосновый бор).

Пили чай с вареньем. Гуляли. Лариса рассказывала мне, каким был Е. Е. молодцом — лет восемь назад. Хвалила Володю.

Генерал увез его, когда стемнело. Сам сел за руль. Володе выдали сапоги — ботфорты, взяли бредень с собой.

Около десяти завел со мной разговор некто А. Б.[14], человек лет сорока пяти с морщинистым лицом и чересчур тонкими губами, настолько не по-мужски тонкими, что их как бы и не было. Он мне сразу не понравился. Врач. Будет меня курировать, именно так и сказал: «курировать». Психолог он или гинеколог, я так и не поняла; просил быть с ним до предела открытой, ничего не стесняться. «Тогда у вас не будет проблем никогда». — «У меня и нет». — «У всех есть, а у вас не будет». — Он задал несколько вопросов, до крайности неуместных. В конце концов, мы на лоне природы, это же не кабинет. «Ничего, ничего, потом легче пойдет». Дал книжицу почитать: «Пока мужа нет». (Пошутил, видите ли.) Идиот. Я поднялась наверх.

Комната моя на втором этаже, окна в сад. Ночь темна, где-то далеко лает собака. Без Володьки мне одиноко. И непривычно. Не по себе. Книга называется (очень мило) «Составляющие оргазма», на титуле гриф «Для служебного пользования». Он ее сам (А. Б.) написал. Дочитала до половины. Неинтересно. Скучно, наукообразно, с претензией. Очень неинтересно.

Все. Хватит писать. Поздно. До завтра.

Почитаю еще чуть-чуть.

4 июня

Раков живыми варят. Бросают их в кипяток, грязно-зеленых, они там и краснеют. В кипятке. Шевелясь.

Зрелище не из приятных.

Но вкусно.

Других впечатлений ярче не было.

Доехали хорошо.

Был разговор перед отъездом. Накатывали.

Уже когда один на один, я генералу сказала: никаких там А. Б., до свидания. Он сначала оспаривал.

Говорил, что лучший специалист, куча работ[15] и пр., просил присмотреться, дескать, уладится. Я сказала категорически: нет. Он мне не понравился. Генерал попыхтел-попыхтел и в конце концов согласился. Его проблемы. На прощание расцеловал.

А доехали весело, с ветерком. Володька вел замечательно.

11 июня

Все в порядке, любимый.

Ты не знал, что я дока в космонавтике?

Ага, удивился!

Я тоже.

Хотя сейчас ни за что не скажу, чем апогей отличается от перигея. И вообще, дорогой, — не люблю цифры. Еще со школы не любила. С начальной[16].

Завтра, значит, получка. Принесешь косхалвы?

Спит. Не слышит. Ему и так сладко.

13 июня

Восточные сладости. А правильней — сласти[17].

Читала Шекспира.

15 июня

Обрадовал.

Я должна вступить в партию.

Так считает его руководство.

И, вообще, решение «по мне» уже принято.

Я их понимаю, я должна быть идейная. Но разве я не идейная? По-моему, очень, очень идейная.

Бубнил про карьеру. Интересно, какую же карьеру ты мне желаешь, Володя? Не смог объяснить.

— В жизни, знаешь, многое может произойти.

Знаю, Володя. А впрочем, как хочешь, как надо.

Дал Устав. Сказал, что могу не читать. Если спросят — про демократический центраизм. Не более.

Ну это я выучу.

Слова-то какие — карьера!

16 июня

Мы нередко ссоримся. Из-за пустяков. Пожалуй, он серьезно рискует, нарушает какую-нибудь инструкцию — вряд ли ему дозволительно меня расстраивать. А я… я стерва. Я пользуюсь служебным положением. Пусть сам подойдет. И подходит. Ласковый, виноватый… Тут моя стервозность вся иссякает. Сразу прощаю. Отходчива. Сразу. Люблю. Любимого.

18 июня

Вообще-то если называть вещи своими именами, то я, конечно, просто публичная женщина.

И если подобрать нужное слово, то это, конечно, эксплуатация.

Сладкая. Сладчайшая. Потому что с ним. И только — с ним.

19 июня

Было два раза.

Один — вечером, около восьми. Другой — в два часа ночи.

Опять не высплюсь.

Что-то сельскохозяйственное[18].

20 июня