Хозяйка Кладбища

Мужик поднял руки и уставился на свои пальцы. Загибая по одному, он сам с собой что–то обсуждал, принимая решение.

— Так что, девка, освободишь прилавок для нормального торговца? — церковный служка вернулся и, конечно, сразу попытался меня подвинуть.

— А вот и вы, брат. Мне нужно ещё десять листков, — огорошила я его.

— Тысяча марок, и они твои, — с нескрываемой жадностью ответил служка.

— Э, нет. — возразила я. — Сто марок стоили два листа и письменный прибор. А перо с чернилами у меня уже есть. Так что бумага стоила только десять марок, не больше. Получается, сто марок за десять листков, не больше!

— Тогда я тебе просто ничего не продам! — окрысился служка.

— И что? Скоро вернётся хозяйка прилавка, и ты и вовсе ничего не продашь! По пятнадцать за лист?

— Шестьдесят за лист!

— Это просто разорительство! По двадцать за лист?

— Ты самая настоящая дьяволица, девка! — вошёл в торговый раж служка, — меньше чем по сорок марок за лист не отдам, а то его преосвятейшество меня насмерть своим посохом ушатает!

Четыреста монет у меня как раз было. И ещё сотка оставалась, если что.

— Согласна!

Мы ударили по рукам, я получила свои листки, служка деньги, а мужик наконец закончил считать свои пальцы.

— На десятинку лет возьму, — прогудел бородач. — Сыну через десять лет как раз шашнадцать будет, можно и дело передать. А там он сам управится.

— Камень, цветочки, службу в часовне брать будете? Или на усмотрение наследников?

— А что скольки будет?

— Аренда могилы на десять лет — по сто марок год, надгробный камень с именем и короткой надписью — триста марок, цветочки или ветки по сезону — от пятидесяти марок, служба в часовне — разово, пятьсот марок, — придумала ценник на ходу я.

Мужик еще подзавис. Какое тупое НПС, тормозит остальных. Я же вижу, что позади него народ подсобрался, всем интересно. А он думает!

— Тока аренду возьму. Прочее дорого будет.

Я быстро нацарапала текст договора на двух листках, уточнила имя арендатора — Хавер Форжерон, и род занятий — городской кузнец, и мы скрепили сделку рукопожатием.

Сумма рядом с изображением моего виртуального кошелька приятно пополнилась на тысячу марок, а кузнец, бережно держа в руках листок бумаги, наконец отошел от прилавка.

— Я следующий!

— Нет, я!

— Пропустите меня!

— Да вы сзади стояли!

Толпа нахлынула на меня, едва только освободилось место перед прилавком. Мужчины, женщины. В добротных костюмах и платьях и одетые победнее, толстые и тонкие, молодые и не очень, даже откровенно старые — требовали обслужить вот прямо сейчас и немедленно.

— Погодите, погодите! — призвала я их к порядку. — Осталось всего четыре места! На всех не хватит!

— Я первый пришел!

— Нет, я ближе стоял!

— Да как вы смеете не пропускать графа! Охрана!

Они меня не услышали.

— Тихо! — грохнул голос у меня за спиной. Я обернулась. Церковный служка снова набрал полную грудь воздуха и громогласно повторил, так, что разнеслось наверное над всей площадью. — Тихо! Смотрите! Слушайте!

Так это он что–ли призывал народ перед выступлением его начальников? Мощный голосище.

— Господа, дамы! Сеньоры! Вас слишком много, а у меня осталось всего четыре места. На всех не хватит. Поэтому предлагаю так: я предлагаю вам приобрести право аренды могилы сразу на десять лет. Но цену за год определяете вы! Минимальная ставка за год — сто марок! Есть желающие?

— Да! Я! Я!

— Может кто–то предложит больше, чем сто марок? Сто пять, например?

Народ начал активно орать и размахивать руками, соглашаясь.

— А сто десять?

— Есть! Да! Я!

— Сто пятнадцать?

— Да!

— Есть кто предложит выше?

— Сто пятьдесят!

Толпа притихла. К стойке пробился тощий и невыразительный мужичонка. Подсказка над ним была довольно лаконична.

Чем занимается, в какой гильдии состоит — не понятно. Но раз желает оплатить, то почему нет? Мне главное продать.

Написав еще раз текст договора, я протянула ему перо для подписи.

— Какая хорошенькая простолюдинка, — сказал он, забрав перо и погладив при этом мои пальцы. — Говоришь, твое кладбище за городом? В той стороне, что на юг?

Меня передернуло от отвращения, но он платит, а следовательно имеет право знать, где его похоронят.

— С той стороны где ферма.

— Это хорошо… удобно… — ухмыльнулся он, оставив подпись.

«Луиджи Вампа, барон–разбойник» — прочитала я небрежно выведенные пером буквы.

Что, интересно, ему удобно? Грабить кладбище придет?

— Я думаю, два умных человека всегда смогут договориться к взаимной выгоде, — постаралась сгладить я. — Ведь если меня не станет, кто знает, что будет с вашим телом и душой после смерти. А так у вас есть гарантия, что все будет согласно закона.

Я посмотрела прямо ему в глаза, припоминая как сначала убила, а потом подняла старика Латуо. Кажется, разбойник прочитал это в моих глазах. Едва наши ладони соприкоснулись для передачи денег, как он тут же отдернул свою, словно обжегшись, и поспешил уйти.

Коротко пробили часы на ратуше. Я бы и не обратила на это внимания, но толпа обернулась и принялась смотреть и опускаться в поклонах — наружу из широких дверей вышли чиновники. У каждого над головой сияло название должности.