Хозяйка Кладбища

Оставив существ заниматься рутиной, я вышла наружу. Надо бы прикопать хоть одного из покойных разбойников, а то разложатся, не успев вернуть мне долги. Я взялась за лопату, но не успела отрыть и четверть глубины, как меня отвлекли.

В воротах кладбища стояли стражники.

— Кто здесь Юдифь Аджаи? — поинтересовался старший из них, с до боли знакомой надписью над головой: «Капитан городской стражи». У них капитаны что, каждый год новые? А куда прежних девают?

Я воткнула лопату в землю, отряхнула руки и ответила:

— А есть варианты? Я Юдифь Аджаи, хозяйка этого кладбища.

— По приказу начальника городской тюрьмы вам следует немедленно прибыть в городскую тюрьму, — без всякого выражения, как по-писаному заявил капитан.

— Никуда я не пойду. Я ничего противозаконного не делала. И я занята! — возмутилась я.

Капитан стражи махнул рукой своим помощникам, и меня тут же схватили под руки, выворачивая их назад.

— Не пойдешь сама, так мы тебя доставим. Тащите эту ведьму в тюрьму!

Часы на ратуше пробили пять раз, когда меня притащили в высокую башню на мысу недалеко от порта и поволокли вверх по лестнице. Втолкнув меня в кабинет, стражники, все еще держа меня в полусогнутом состоянии, вытянулись в струнку и доложились:

— Господин начальник тюрьмы, горожанка Аджаи по вашему приказанию доставлена!

Сидящий за широким столом мужчина поднял голову от бумаг, которые читал — явно с интересом, — и поинтересовался:

— По моему приказанию? — спросил он, а меня словно ледяной водой окатило. Эти металлические нотки я уже узнаю сразу. Джан Галеаццо. Да он вездесущ!

Я подняла голову и посмотрела на начальника тюрьмы. И вправду сидит, закинув ноги в высоких сапогах прямо на стол, в одной руке держит пухлый том с надписью «Дело № 21/45-1398-25-12/МА», пальцами другой небрежно крутит ус. Левый. А без доспеха и в обычной одежде он даже вполне себе ничего! И над его головой сверкает новое звание, уже третье за два дня.

— То есть прежний начальник тюрьмы по утру приказал. Как жмурики образовались свежие,

— стушевались стражники во главе со своим капитаном.

— Свежие жмурики... — почти промурлыкал Галеаццо, чуть сощурив глаза. — И разве их не следовало отвезти на кладбище? Зачем хозяйку-то сюда тащить?

— Так ведь один из них — ее. По закону положено выдать родственникам.

— Понятно. Свободны!

Меня отпустили и оставили наедине с. с Начальником тюрьмы.

— Поздравляю вас с повышением. Очередным, — выдавила я.

Галеаццо, с уходом стражников снова погрузившийся в чтение, поднял на меня взгляд.

— Ты все еще здесь?

— Я. Я же не знаю куда идти и зачем. Меня схватили, притащили сюда и ничего не объясняют. Я буду жаловаться! — сказала я.

— Кому? — он усмехнулся.

— В суд! Мэру! Найду кому! — я начала входить в раж. — Я честная горожанка и имею права!

Галеаццо, похоже, это только забавляло. Он провел пальцами по корешку книги, захлопнул ее и поднялся с кресла.

— Странно, я думал, тебе здесь все закоулки известны, — заявил он, положив Дело и постучав по нему ладонью. — Все ж таки ты почти все детство провела в этой тюрьме. Иди за мной.

Мда. Не объяснять же ему, что я вчера ночью появилась в этом городе, причем на кладбище. А у моего аватара, оказывается, есть какое-то прошлое. Не слишком, я так понимаю, радужное — в шестнадцать лет умереть, быть похороненной и воскрешенной, — и не впечатляющая биография.

Мы миновали первый этаж, каморку стражей, и спустились ниже. Здесь располагались камеры.

В одной из них все было оборудовано, как в первоклассном гостиничном номере — толстый ковер на полу, шкаф с одеждой, двуспальная кровать с высоким матрасом, подушками и одеялами, столик с серебряной посудой и, судя по запахам, отличным обедом. Все портили только решетка на окне и вместо двери, и постоялец. Герцог Сенье.

— Добрый вечер, ваша светлость, — чуть поклонился герцогу мой провожатый. — Надеюсь, вас устроили со всеми удобствами? Даже жаль, что вы пропустили сегодняшние выборы. Но, думаю, вам будет интересно узнать, что ваша невеста сохранила должность. На этот раз.

— А вы, сеньор Галеаццо, все так же рветесь к вершине? Не ударьтесь об потолок, — не менее ядовито ответил Сенье.

— Вашими молитвами. Так у вас нет никаких пожеланий по содержанию?

— Я желаю, чтобы меня немедленно освободили, — капризно потребовал герцог.

— Боюсь, что у меня есть распоряжение суда и приказ Соверена. И согласно ним, вы приговорены к двум годам заключения. Так что, ваше пожелание будет исполнено сразу же, как наступит зима.

Галеаццо снова поклонился и пошел дальше, к следующей лестнице.

— И ты здесь, ведьма, — услышала я голос Сенье. — Ничего, скоро я выйду и мы сочтемся. За повозку, за подставу, за это.

Я молча проскользнула мимо камеры.

На следующем этаже камеры были уже куда менее благоустроенные. Каменный проход, выдолбленный в скале, узкие бойницы окон под потолком. И решетки, ограничивающие клетки с людьми. Впрочем, здесь не слишком много людей. В одной камере на охапке сена устроился барон-разбойник Луиджи Вампа, в другой находились два человека — мужчина и женщина, еще через две камеры заперты трое мужчин.