Хозяйка книжного магазина

Его подстегивал инстинкт самосохранения. Если не принять меры, он может последовать за бывшей женой. Яна, вероятно, что-то предчувствовала: не зря же передала документы на хранение адвокату? А раз так, то теперь в опасности окажется новый владелец имущества, из-за которого Яна рассталась с жизнью. Бандиты не нашли в ее квартире ни денег, ни ценностей, ни документов… рассвирепели и зверски расправились с несчастной. То, что убийцы случайно, по ужасному стечению обстоятельств, забрели к Яне, казалось Хромову полной бессмыслицей.

– Убили-и? – прошептала директорша. – Как? За что?

– Это выяснит следствие.

Хромов собирался задать ей несколько вопросов. Знала ли она предыдущего владельца «Азора»? В каких отношениях он состоял с Яной? Как Яна выглядела, как одевалась?

Последний вопрос мог показаться директорше подозрительным, но Валерию необходимо было понять, что происходило в жизни Яны с тех пор, как он уехал. Он даже открыл рот и… передумал. Рано.

– Ладно, я пойду, – сказал он. – Вы пока работайте.

Директорша так и окаменела в кресле, глядя ему вслед.

Из магазина Хромов направился за урной с прахом покойной супруги. В мрачном полутемном помещении ему выдали в простеньком сосуде то, что когда-то было Яной Хромовой, в девичестве Вербицкой. Не в состоянии отделаться от чувства нереальности, он выполнил все формальности по «захоронению» – урну поместили в специальную нишу в стене, закрыли и сделали соответствующую надпись. Хромов положил на подставку две белые гвоздики, хотел прослезиться – не смог. Постоял истуканом, глядя на буквы и цифры надписи, повздыхал и ушел.

«Ну вот, – подумал он, – теперь душа Яны успокоится, перестанет преследовать соседку. Да и меня тоже».

Падал снег, мело, мороз кусал за щеки. Валерий продрог до костей и все же поехал на Шереметьевскую улицу посмотреть квартиру. Им руководило не столько любопытство, сколько неотступная, гнетущая тревога.

Подъезд дома поразил чистотой, удобными лестницами, хорошим запахом – мастики или лака. Кто-то из жильцов, наверное, занимался ремонтом. Хромов подошел к двери под номером 14, отделанной натуральным темным деревом. Профессиональным взглядом столяра он оценил, сколько стоит такая дверь. Рука сама потянулась к звонку. А вдруг откроет Яна, улыбнется, скажет, что все происходящее – дурной сон, нелепость?

Валерий позвонил. За дверью раздались шаги.

Глава 7

Смирнов не знал, как подступиться к «Молоху». Лобовая атака ничего не дала, а тратить время на хитрости не было желания. Скорее всего, и эта ниточка оборвется, как с тепличным хозяйством.

– Где же искать эту Марину? – в сердцах воскликнул он.

– Ты меня спрашиваешь? – обрадовалась Ева.

Они сидели в маленькой уютной кондитерской, пропахшей кофе и горячим шоколадом. Изнутри зал на несколько столиков напоминал оклеенную бархатом коробку для конфет.

– Хочешь вишневого торта? – вздохнул сыщик. – Или шарлотку закажем?

Он понимал, что Ева тоже не имеет понятия, куда делась Марина. Ни одной стоящей версии у них не было.

– В жажду Молоха ты, конечно, не веришь.

– О, Ева! Только не это! – он скривился, как от зубной боли. – Допустим даже, обряд возымел действие. Но не испарилась же Комлева? Где-то она находится! Хотя бы труп должен быть. А может, мы слишком усложняем? И дама просто сбежала с любовником в Сочи? Или попала в больницу, лежит там, не приходя в сознание. Или… черт, дурацкая история!

– Зачем ей сбегать? – не согласилась Ева. – Ее бы и так никто не удерживал. А больницы уже обзванивали Вероника, Стас и ты сам. При Комлевой был паспорт, так что безымянной пациенткой она бы не оказалась. Похищение отпадает из-за отсутствия мотивов. Выкуп платить некому, шантажировать некого – у Марины нет ни денег, ни родни, ни влиятельного возлюбленного. Кто заинтересуется приехавшей из глубинки девчонкой без гроша за душой, которая живет в общаге, а работает продавщицей на оптовом рынке?

– Да понимаю я, понимаю…

Официантка принесла заказ – целое блюдо сладостей, две большие чашки кофе и охлажденную минеральную воду.

– Тогда Марину заманили в «Молох» и… убили, – предположила Ева, выбирая пирожное. – Чтобы утолить жажду ненасытного божества и заодно подкрепить свою репутацию. Страшные слухи поползут по Москве, клиенты валом повалят. Представляешь? Заказал проклятие – и все, нет человека: исчез, растворился в задымленном городском воздухе! Киллера нанимать не надо – раз; свидетелей и следов нет – два; неотвратимо – три! От обряда на смерть не спасет никакая охрана, никакие меры предосторожности. А главное достоинство этого универсального метода – ненаказуемость. Наше материалистическое мировоззрение – благодатная почва для подобных злодеяний. Поди докажи, что человек испарился в результате колдовских заклинаний! Тебе никто не поверит. В полиции посмеются, в лучшем случае займутся розыском… формально, в худшем – откажут в возбуждении дела. До суда оно не дойдет в любом случае. Отгадай, почему? Возникнет проблема с вещественными доказательствами. Слово к делу не пришьешь, ты сам научил меня такому подходу.