Хозяйка книжного магазина

Но Яну не интересовали окружающие, она обратила взор на себя и воспылала благородным негодованием.

— Почему у меня такая блеклая внешность? Такая плоская фигура? Такое невыразительное лицо? Ты только посмотри! Глазки маленькие, нос слишком широкий, бровки белесые, волосы редкие…

— А мне нравится, — успокаивал жену Хромов. — Не расстраивайся! Я ведь тоже не красавец.

— Вот именно! — пуще прежнего расходилась Яна. — Ты перестал меня возбуждать. Почему я не вышла замуж за настоящего парня, с которым не стыдно появиться на людях?

— Тебе стыдно за меня? — опешил Валерий.

Она смутилась на миг, но быстро вернулась к своему раздражению.

— Правду сказать, гордиться нечем! Мы с мамой жили от зарплаты к зарплате, экономили буквально на всем. Я не смогла получить никакого образования; у меня нет ни одной «корочки», кроме школьного аттестата. Сразу после выпуска пришлось устраиваться на работу, чтобы покупать себе еду и одежду. Ты не поверишь — я носила одну и ту же обувь по пять-шесть лет, зашивала колготы капроновыми нитками… а о красивом платье или пальто только мечтала!

Она заплакала — горько, навзрыд. Валерию хотелось ее утешить, однако он подавил свой порыв. Ему тоже жилось не сладко, но откуда у Яны накопилось столько злой обиды?

— Почему одни имеют все, купаются в роскоши, а другие вынуждены довольствоваться крохами? — вопила она, размазывая слезы по щекам. — Чем они заслужили такие привилегии?

Хромов над подобными вещами не задумывался и не знал, что ответить жене. Сейчас его жизнь стала полнее, благодаря женитьбе, переезду в Москву, работе в «Эбене». Яне уже не нужно считать каждую копейку. Он не понимал, что ее мучает, чем вызваны ее истерики; вздыхал, молча выслушивал возмущенные монологи, становившиеся все длиннее и напряженнее.

— Что ты сидишь, как будто воды в рот набрал? — сердилась она. — Нужно выбираться из нищеты и безвестности!

— Как? Подскажи…

Это заставляло Яну погружаться в какой-то нервный транс — она часами, замерев и вперив взгляд в потолок, лежала, придумывала средства для достижения своих честолюбивых, амбициозных целей. Ее уже не устраивала зарплата Валерия, она мечтала о настоящем богатстве, когда можно покупать все, что угодно, и не задумываться о завтрашнем дне.

— Есть же какая-то загадка, какая-то хитрость… недоступная простым смертным, вроде нас с тобой, — устало говорила она, возвращаясь из мысленных странствий. — Я ее найду во что бы то ни стало.

Раньше Хромовы не ссорились, а теперь их разговоры превратились в перепалки, переходящие в громкие скандалы.

— Ты ничтожество! — с ненавистью глядя на мужа, цедила Яна сквозь зубы. — Олух бестолковый! Только и можешь, что рубанком да пилой орудовать. Домашнее хозяйство все на мне! Лампочки и то я вкручиваю, розетки неисправные чиню. А у тебя мозги окостенели от безделья, совсем не хотят шевелиться. Небось все извилины давно выпрямились!

Валерий терпел, терпел, а потом осторожно предложил жене сходить на прием к невропатологу, чем вызвал у нее приступ истерического хохота.

— Решил, что я ненормальная, да? Ха-ха-ха-ха! — заливалась она, сгибаясь пополам и вытирая выступившие слезы. — Ах ты, простофиля! Идиот слабоумный!

К врачу она не пошла, зато с тех пор стала называть Хромова дураком. Так и обращалась: «Иди обедать, дурак!» — или: «Вставай, дурак, пора на работу собираться!»

Валерий подобного поворота не ожидал и, растерявшись, пришел в замешательство. Как же быть? Жизнь с Яной стала невыносимой, но и возвращаться в Старицу, расстраивать больную мать не хотелось. Набрался духу, ушел в общежитие, где жил до того, как Яна предложила переехать к ней. Надеялся, жена одумается, и все пойдет по-прежнему, тихо и мирно, спокойно. Жаль, не оправдались ожидания.

Однажды вечером Хромов накупил подарков, еды и вина, пошел мириться с Яной. Она встретила мужа молча, какая-то присмиревшая, отрешенная.

— Нашла лекарство от злости? — неловко пошутил он.

— Не твое дело.

На том и кончился разговор. Хромов остался на ночь, Яна не возражала, но и на ласки не откликнулась — отвернулась к стене, сделала вид, что спит.

Наутро они поссорились.

— Тебе нужны деньги? — спросил Валерий. — Вот, возьми.

Он положил на стол несколько купюр.

— Это ты называешь деньгами? — ни с того ни с сего взвилась жена. — Убирайся! Пока не поумнеешь, не смей показываться мне на глаза.

Деньги Хромов все же оставил, а сам ушел. Сосед по комнате в общежитии, которому он вскользь намекнул на проблемы в семье, рассудил по-своему.

— Дети у вас есть? — спросил он.

— Нет.

— В этом все и дело! Бабы должны детей нянчить, иначе взбесятся! Твоя о ребеночке мечтает, а ты ей деньги суешь.

Мысль о ребенке засела в уме Хромова. Через неделю он опять приехал к Яне, мириться. Она встретила его хмуро, но ужин приготовила, накрыла на стол.

— Хочешь ребенка? — спросил он после второй рюмки водки.

Жена уставилась на него как на полоумного.

— Совсем сдурел? — усмехнулась она уголком рта.