Хозяйка колодца

– Ты проснулась, любовь моя, – знакомый сиплый голос эхом отражался от черных стен. – Я ждал.

Граф сидел рядом, по-турецки скрестив ноги, смотрел с ласковым укором.

– Чего тебе не хватало, любовь моя?

– Что это? – пальцы скользнули вверх по цепи, к натирающему шею ошейнику. – Где я?

– Ты в колодце. В том самом колодце, который все это время так ненавидела. – Граф встал на ноги, достал из-за пазухи точно такой же медальон в виде рыбы, поднес к ее лицу. – Видишь? – Он что-то сделал с медальоном, и тот распался на две части. – Видишь, тут внутри есть ключ.

– Зачем я здесь? – Она попыталась встать, но голова закружилась, потемнело в глазах.

– Не спеши, любовь моя. Действие дурмана еще не прошло, какое-то время тебя будет мутить.

Странный вкус вина, страшные ночные видения… Видения ли?..

– Ты знаешь, а ведь он гений! Этот Андрей Кирсанов. Он сделал невозможное. Механизм работает как часы. Хочешь посмотреть?

Он знал. Знал с самого начала про них с Андреем. И теперь решил ее наказать.

– Видишь это? – Граф сделал шаг к решетке, отделяющей колодец от небольшой, в рост человека камеры, вставил ключ в замочную скважину, и решетка почти беззвучно поползла вверх. – Там сундук с драгоценностями, с теми, что могли бы достаться тебе, любовь моя, после моей смерти. С теми, которые отныне ты будешь охранять прилежнее самого опасного цепного пса.

– Отпусти меня, – Наталья подергала за цепь. – Пожалуйста!

– Не могу. Теперь уже никак. – Граф снова опустил решетку. – Поверь, это не входило в мои планы. Да, мне нужна была хранительница, но я рассчитывал использовать твою слабоумную служанку. Так бы и было, если бы ты не оступилась, не променяла меня, графа Лемешева, на это ничтожество. Все изменилось, Наталья. Ты сама выбрала свою судьбу! – Он коснулся ее щеки, и пальцы его были холоднее железной цепи, на которую он ее посадил. – А теперь, извини, мне нужно работать. Осталось кое-что доделать.

Он закладывал провал своими собственными руками, очень тщательно, очень медленно, не обращая внимания ни на ее мольбы, ни на ее слезы, разговаривая с ней как с маленьким ребенком, спокойно и терпеливо.

– Когда он вернется? Через пять, нет, уже через четыре дня. И ты думаешь, он заберет тебя отсюда, любовь моя?

– Прости меня. – Это был не страх, это был ужас, ни с чем не сравнимый. – Я никуда не уйду от тебя. Прости…