Хозяйка лавандовой долины (СИ)

Сам Антуан не приезжал, хотя регулярно присылал записки, держа меня в курсе дела. Суд над Фабером и Тамарис был назначен на сентябрь и мне придётся на нём присутствовать. Всё же это именно мои права были нарушены. Антуан даже обещал похлопотать о материальной компенсации, хотя с этим будет довольно сложно, как выяснилось, баронство Фабер было на грани банкротства. Именно от того Рауль решился на такой отчаянный шаг и пошёл на преступление.

Дни тянулись за днями, пора было заняться подготовкой земли под будущий сад. В деревнях подросли замечательные саженцы, а часть грядок я вовсе хотела засадить косточками их яблок, груш и апельсинов, а уж на подросшие кустики потом можно будет привить всё, что душе угодно.

Благодаря прихваченным мною из пещеры магическим накопителям мы смогли оживить несколько полезных полумагических агрегатов. Теперь у меня в лаборатории стояла магическая плита, которую перенесли туда из кухни. Пользоваться ею было намного удобнее, чем крошечной спиртовкой.

После того, что случилось с нами в горах, я стала учить Груню всему, что знаю сама. Когда наладиться постоянное производство, буду платить ей процент с продаж, а если дело пойдёт, и вовсе сделаю девушку своим компаньоном. Это лишь малая плата за её верность и поддержку.

В дверь постучали.

— Входи, Роберто.

Я уже по характерному стуку знала, что это дворецкий.

— Леди Элена, вам письмо!

Я думала, что это очередная записка от Сореля, но на круглом бронзовом подносе лежал толстый свиток, на котором красовалась большая сургучная печать.

— Спасибо Роберто, можешь идти.

Я взяла свиток в руки, ломая гербовую печать, с удивлением читая имя отправителя: Баронетт сэр Ульям Лурье.

— Отец?

Письмо было длинным. Дочитав, я ещё некоторое время сидела, задумчиво пялясь в пространство. Когда улеглись первые эмоции, я принялась читать его снова, в этот раз — не торопясь, анализируя, размышляя.

Видимо мой отъезд так сильно повлиял на отца, что он всё же нашёл в себе силы взять власть в доме в свои руки. Мачеха поначалу пыталась протестовать, даже голодовку объявила, пытаясь подбить на это и свою дочь, Нарину.

Но сестрица внезапно занемогла, кроме того у неё открылся зверский аппетит и девушка начала стремительно полнеть. Причину всего обнаружили не так давно — когда у той пузо на нос полезло. Нарина оказалась беременна!

Сказать, кто отец будущего ребёнка, девушка напрочь отказывалась, тогда опросили слуг, и выяснилось, что Нарина крутила роман сразу с тремя мужчинами, один из которых к тому же был женат. Второй оказался сыном кузнеца, а третий не так давно ушёл на войну.

Прислуге велели держать язык за зубами, а девушку отправили в ту самую усадьбу, где раньше жила Элена с нянюшкой. Мачеха после этого ещё больше присмирела, ведь Ингрид так пеклась о своей репутации, мечтая быть вхожей во все знатные дома города.

Отец ни о чём не просил и не жаловался, просто описывал события последних месяцев, словно хотел перед кем-то выговориться. В конце он добавил, что очень скучает и просил прощения, что раньше уделял Элене слишком мало времени, виня себя в слабохарактерности.

Мне было его немножечко жаль. Может, возьми он в жёны другую женщину и его жизнь и судьба Элены сложилась бы совсем по-другому. Но прошлого не изменить, зато будущее полностью в наших руках.

Взяв графитовую палочку, я принялась писать ответ, предлагая отцу один из вариантов решения проблемы. Так как всем было объявлено о болезни Нарины, никто не удивиться, если она отравиться поправлять здоровье на юг, в замок своей старшей сестры. Здесь она сможет спокойно родить ребёнка, и никто ни о чём не узнает.

Насколько я поняла, сроки беременности у нас схожи, так что я могу назвать её малыша своим. Репутация сестры будет спасена, Нарине всего шестнадцать, у неё вся жизнь впереди!

Если впоследствии у неё вдруг проснуться материнские инстинкты, и Нарина захочет сама растить своего ребёнка, то всегда можно отправить малыша на воспитание к «тёте» и никто ничего не заподозрит.

Я ставила лишь одно условие: мачеха никогда не переступит порог моего дома, и не будет участвовать в воспитании внука или внучки, пока рёбёнок находиться на полном моём попечении.

Завернула мелко исписанный листок в тугую трубочку, плотно запечатав сургучом, и принялась писать ещё одно письмо, в котором рассказывала о своей жизни в лавандовой долине. Спрятав в этом свитке секретное послание, вывела сверху имя отца и, запечатав, поставила на сургуче оттиск герба Тирсо.

Отправив письмо с ожидавшим моего ответа гонцом, я разыскала нянюшку и всё ей рассказала. Та поохала, поахала, вспоминая, что госпожа Нарина слишком плохо на меня влияла.

— Эбби, той наивной Элены уже нет, я изменилась и никому больше не позволю собой помыкать! К тому же, ещё неизвестно, примут ли моё предложение.

— Да куда ж им деваться-то? Думаю, надоть господские покои готовить, не в гостевых же родную сестру селить, — вздохнула нянюшка.