Хозяйка лавандовой долины (СИ)

В одном из ящиков была спроектированная мною детская коляска на колёсах. Малыши подрастали и таскать их на руках становилось всё тяжелее.

Из второго ящика достали очень необычное кресло, плетёное из ивовой лозы. Оно тоже было на колёсах.

— Фред, ты проверял?

Я обошла кресло по кругу, два больших, даже чуть выше сидения, колеса как у обычной телеги, удобная подножка, к которой крепятся ещё два совсем маленьких колёсика. За спиной кресла ручка, чтобы его было удобно толкать перед собой. Само кресло плетёное, сначала я хотела заказать обычное, деревянное, но потом решила, что оно будет слишком тяжёлым.

Фред тем временем плюхнулся в кресло и крутанул колёса руками.

— Отлично едет, правда, только по прямой! — заявил он, широко улыбаясь.

— Нам и это облегчение! Думаю, барону потребуется пара рукавиц, иначе с непривычки натрёт себе мозолей. И сделайте на лестнице трап, чтобы можно было удобно спускать и поднимать коляску и кресло на хозяйский этаж.

От кресла я перешла к детской коляске, люлька тоже была выполнена из лозы, а вот колёса словно сняли с телеги. Впрочем, нам для прогулок по двору и это большое подспорье!

Этим вечером Анри впервые ужинал вместе со всеми в столовой на первом этаже. Я сразу же уступила ему место во главе стола, переставив свой стул по правую руку. Пора поднимать ему самооценку, но это всего лишь небольшой шаг к будущему выздоровлению, а время поджимало. Сорель прислал два письма, в которых отделывался лишь общими фразами, что его отдел рыскает в поисках зацепок, но больших успехов пока нет.

Витольд Тирсо мастерски заметал все следы, надежда была только на то, что к Анри вернётся память или Витольда поймают на чём-то противозаконном, а там уже дожмут.

С памятью Анри по прежнему было ничего неясно, и люди Сореля продолжали следить за его дядюшкой, надеясь подловить того на какой либо ошибке.

Ирвин, которого Сорель оставил мне в помощь, тоже получал какие-то бумаги, но рассказывать о них не спешил.

Мы жили в замке затворниками, хотя мне уже дважды приходили приглашения на званые обеды от мэра и его супруги. В те разы я сослалась на отвратную погоду и плохое самочувствие, но долго так продолжатся не может, могут пойти ненужные разговоры, домыслы… нужно готовится к выходу в свет, надеясь, что в Лафкарде никто не узнает ни о рождении моего сына, ни о внезапном воскрешении супруга.

Если такая весть дойдёт до Витольда, я не дам за наши жизни и ломаного гроша.

По этой же причине я не могла показать Анри лекарю, боясь огласки, хотя магистр и заверил меня, что у доктора из Лафкарда магический резерв слишком мал для лечения таких сложных заболеваний. Магическое выгорание считалось самым трудноизлечимым недугом. Даже столичные лекари вряд ли за это возьмутся, остаётся только ждать.

— Он ещё молод и полон сил, глядишь — всё наладится. В практике бывали случаи внезапного излечения, но никто не смог понять, как это случилось. Впрочем, тысячи людей неплохо живут без магического источника. Конечно, будь он магом, выздоровел бы за считанные дни! — рассуждал магистр.

Ждать, и просто жить дальше. Заниматься ежедневными делами, вовлекая в них Анри.

После того, как в замок привезли кресло на колёсах, он заметно повеселел, теперь Анри мог сам передвигаться по замку и даже выбираться на улицу. Несколько раз я застала его в детской. Мой муж тихонько сидел возле детских кроваток, любуясь нашим сыном.

С дочерьми он не сразу, но тоже поладил. Августина и Аделина сначала его банально побаивались. Оказалось, девочки сразу признали в нём господина, который приходил к ним по праздникам, приносил сладости и игрушки, но после его ухода Тамарис несколько дней ходила злая, всё у них отбирала, постоянно ругалась и могла даже ударить или очень больно ущипнуть. Поэтому с его образом у малышек сложились не очень приятные ассоциации.

Зато теперь Анри часто сам читал им книги, играл и даже иногда катал на кресле, посадив к себе на колени. Постепенно у нас вырисовывалось подобие настоящей семьи.

Пролетел ещё один месяц. Долина покрылась молодой изумрудной зеленью. В особо тёплые дни я любила выбираться на открытую террасу, выпить чаю. Пригретая солнышком земля вновь ожила, наполняя душу и сердце тем особым трепетным чувством, что охватывает человека только в это время года.

Рассада из ящиков перекочевала на грядки, возле набивших почки кустиков молодого сада мы распахали небольшое поле под картофель. Солдаты из гарнизона с радостью помогали нам, вспоминая, что давно у них не было такой сытной и тёплой зимы. Нам удалось протянуть на своих продуктах до самой весны.

Лошадей стали гонять на выпас под стены замка. После зимней соломы они с удовольствием ощипывали молодую сочную травку.

Но самое главное, наше овечье стадо увеличилось почти в два раза! Я сама несколько раз ездила в Большое, посмотреть на новорождённых ягнят. При мне их пересчитали и всем поставили метки.