Хозяйка магического экспресса

— Плутовка, — хитро щурится на меня Фаст. — Ладно, слушай дальше. Долгое время наш герой собирал личный поезд и команду. Частенько наведывался к своему учитель Пурету и его милой дочурке Атаге. Последнюю, к слову, он считал своим самым лучшим другом. А после того, как девочка выросла и превратилась в прекрасную женщину — и вовсе влюбился без ума.

— Да не было такого! — я вспыхиваю и пытаюсь вывернуть свою руку из-под локтя Маркуса. — Не любил Фаскус Атагу!

— Т-ш-ш, — Фаст успевает зажать мою ладонь и успокаивающе похлопывает по ней. — Хорошо, не любил, но совершенно точно, считал её самым близким своим человеком. Особенно после смерти учителя.

На какое-то мгновение мы оба замолкаем. Идем в этой морозной тишине, каждый в своих мыслях. И вот не пойму я от чего мне больнее — от того, что он так легко согласился с тем, что два года терзало мне сердце, или от напоминания о смерти приемного отца.

— Дальше? — с трудом сглатывая комок в горле, прошу я.

— Фаскусу удалось собрать верных людей, и вместе с ними он долгое время путешествовал от мира к миру, — Маркус продолжает рассказ, не глядя на меня. Становясь непроницаемым, будто ему не хочется, чтобы я поняла, что из рассказа правда, а что выдумка. — Помогал добропорядочным гражданам и отбивал экспрессы у злых корсаров.

— Пока? — подталкиваю я течение повествования к финалу.

— Что «пока»? — встрепенувшись, переспрашивает друг.

— Ну, обычно в такой момент в легенде возникает «вот это поворот», после которого у героев все катится дыру межмирья.

— А, ты об этом, — Маркус улыбается, но улыбка его какая-то вымученная. — Тут всё просто. В команде Фаскуса был его лучший друг со своей семьей. Красавицей женой и милой маленькой дочуркой. Наш герой души не чаял в малышке МариРози. И все бы было хорошо, если бы не редкая болезнь девочки, приманивающая к себе поганых жердерей. Однажды на поезд Марта напала целая колония этих паразитов. Они перебили практически всю команду Фаскуса, но тот сумел спастись сам и забрать с собой девчушку. Пообещав её умирающим родителям позаботиться о МариРози, — в этот момент мы останавливаемся перед лавкой знакомого торговца, и Фаст открывает мне дверь. — Иди, Агата, у этой легенды не дописан финал, и какой он будет — лишь тебе решать.

Скрыть то, насколько меня поразила история Маркуса, не удается. Я потрясенно гляжу на друга и понимаю, что большего сейчас не услышу. Его лицо словно окаменело, разгладились даже мелкие смешливые морщинки вокруг глаз — настолько он напряжен. Поэтому я лишь рвано киваю и захожу в лавку. Фаст, исполняя мое пожелание, остается снаружи и постоянно осматривается, будто ни на миг не может расслабиться.

Все время, пока я договаривалась с местным поставщиком армелита и выторговывала себе скидку, мою голову не покидали мысли о том, что мне рассказал Маркус. Если раньше он частенько привирал и приукрашивал свои похождения, то тут я была больше чем уверена, что все сказанное — правда. Очень больная для него правда. Я снова оглядываюсь на дверь, за стеклянным окном которой маячит темный силуэт друга. И сейчас у меня нет никакого желания на него злиться и разжигать огонь своих обид. Каким бы хитрецом и манипулятором ни был Фаст, но такое он бы не стал выдумывать. И значит ему и Розмари действительно нужна помощь. Осталось узнать, почему доставить их необходимо именно в Аркадос? Город, который все Скользящие обходят стороной.

— Гратта Хардисс, даже принимая во внимание наши с вами длительные и плодотворные отношения, я не могу сделать вам скидку, — Эндлер, высокий усатый торговец с вечно усталыми глазами, озвучивает мой приговор, не глядя на меня. Перекладывает свои списки, сортирует отчеты — лишь бы не смотреть мне в глаза. — Армелит в очередной раз подорожал. У меня осталось всего четыре тонны руды, которые я готов продать по старой цене. Так сказать по старой дружбе.

— Но этого едва хватит, чтобы добраться до соседнего мира! — я стараюсь держать себя в руках, но в голосе все равно прорезаются нотки отчаяния.

— Агата, — Эндлер откладывает документы и наконец-то смотрит на меня. С теплом и добротой, но все же я вижу в этом взгляде принятое решение: — я итак иду тебе на уступки, Доминион повысил налоги, армелит дорожает буквально каждый день, а у меня пять голодных ртов на руках. Забирай четыре тонны, поднимай расценки на перевозки, будет и тебе счастье.

Мне хочется возразить, может быть даже поскандалить. Но вбитые Мирандой манеры не позволяют мне окончательно выйти из себя — я лишь степенно киваю и ставлю магическую подпись на контракте.

— Спасибо, грат Эндлер, я ценю вашу доброту, — умудряюсь выдавить из себя положенную любезность и разворачиваюсь к выходу.

Торговец что-то бубнит про себя и отходит к старому допотопному почтовому передатчику. Бросает туда наш договор, что успокаивает меня — уже через пару минут на вокзале начнется загрузка купленной руды в хранилища «Торопыги».

— Судя по твоему лицу, мое отсутствие никак не улучшило условия сделки? — похоже, пока меня не было, былое благодушие вернулось к Маркусу.