Хозяйка магического склада

– Я вообще думала, это расчлененка, только вариант для детской психики! Расчлененка неживых предметов. Так сказать – лайтовая версия. А это закон равновесия! – хихикала няня. – А вот Лио сразу же догадалась.

– Ну что сказать? – Зинар подвигал бровями. – У нас отличная невербальная связь. А вот с вербальной все значительно хуже.

– Это почему еще? – возмутилась я.

– Потому, что не вербально ты сто раз ответила мне «да», а вот с вербальностью как-то не заладилось…

– Молчать, генерал Армийский! – в стиле «молчать, поручик Ржевский», произнесла я.

И все снова засмеялись.

Иномирцы знали многие наши крылатые фразы – попаданцы из России постарались. Вообще казалось, что еще немного – и везде начнут ругаться матом, говорить по-русски и цитировать наших классиков. Даже в самых отдаленных от Земли измерениях.

– А теперь давайте еще один кон! – бодро заявил Самир, когда игра подошла к концу. – Я хочу отыграться!

Я посмотрела в лентфиль, и сынишка многозначительно вздохнул.

– А теперь спать! – сообщила я.

Зинар не ушел – остался в гостиной, пока мы с Авелиндой укладывали непоседу. Когда Самир умильно засопел, няня осталась в его комнате, а мы с драгорном молча поднялись на второй ярус квартиры.

Держась за руки. Стоило нам скрыться за дверью большой спальни, как Зинар подхватил меня словно пушинку и принялся целовать. Опомниться не успела, как очутилась на постели, под мощным телом Зинара…

– Мучительница… – шепнул он так ласково и так возбуждающе, что у меня совсем тормоза отказали. – Я же без тебя… никак…

Он едва выдохнул последние слова и накрыл мой рот поцелуем. То ли боялся, что опять примусь возражать, то ли нетерпение взяло свое.

Я выгнулась и потянулась к драгорну. И мы целовались, кажется, целую вечность. Прижавшись друг к другу, дрожа от волнения, умирая от нетерпения и томления. Горячие – оба и почти одинаково. Ммм… Как же это было сладко, как невыносимо чудесно и долгожданно. Я раскрылась и позволила себе показать Зинару, что тоже в нем очень заинтересована. И он не наслаждался победой, как я ожидала и опасалась – он принял мою капитуляцию с каким-то трепетным упоением. Прижал чуть сильнее и продолжал целовать.

Я еще никогда и ни с кем так долго не целовалась. А потом Зинар поднялся, сбрасывая одежду. Треск ткани убедительно доказал, насколько он торопился и как меня жаждал. Но меня драгорн раздевал медленно. С чувством, с толком и с расстановкой.

На сей раз не было летящих во все стороны цветных тряпиц, которые приземлялись где попало. На стулья, на пол, даже на светящиеся шарики, что исполняли в Харагвае обязанности люстры.

Зинар снимал с меня все по очереди, лаская и проводя руками по моему телу. Играл? Да… и как же мне нравилось.

Эти легкие, нежные, многообещающие касания!

От которых по моему телу словно угольки рассыпались: приятно согревали, но не обжигали. Будоражили, встряхивали, но не причиняли дискомфорта. Искрило между нами так, что я сама этому поражалась. То ли сказалось, что он оборотень, то ли еще что.

Мою тунику Зинар повесил на спинку кровати, лосины стянул и отправил туда же. А потом принялся опять целовать. И… я улетала, млела, таяла… терялась в этих его ласках. Полностью утратила контроль: над ситуацией и над собой. Я больше не сопротивлялась нашей связи и произошло нечто невероятное. Мы вдруг стали настолько близки, как будто сто лет друг с другом знакомы. Я совершенно не тушевалась и позволяла Зинару касаться везде. Рассматривать, рычать и делать все, что захочется.

А он… он всякий раз приостанавливался и наблюдал за моей реакцией. А как он меня чутко чувствовал? Вероятно, так может только оборотень. Чуть замерзли ноги, и Зинар сразу же укрыл мои стопы мягким пледом. Чуть уколола его щетина, и драгорн моментально отстранился, и в знак извинения нежно поцеловал.

Я дышала с ним в унисон. Срывала его вдохи с губ, крала их и дарила свои собственные взамен. Мы не отрывались друг от друга. Исследовали друг друга, как подростки, которые едва дорвались до «того самого», и… любили…

Любили…

Это не было утолением голода по женщине или мужчине. Это была любовь. Томительная, тягучая и пылкая одновременно. Когда каждое движение приносит ощущение блаженства и падения в пропасть одновременно. Когда внутри взрываются петарды и хочется кричать, петь, хочется делать кучу вещей, которых еще недавно стеснялась.

Мы поменяли позу после того как оба пришли к такому пику, что почти ничего не видели и не слышали несколько секунд. Я поняла, что драгорн в том же ошарашенном состоянии. Потому что оцарапала его спину, но он заметил лишь позже, в душе. А еще я шепнула ему кое-что. И об этом он тоже не вспомнил.

Теперь я уже оказалась сверху. Но Зинар двигал меня и помогал так, что я почти ничего и не делала. Лишь регулировала, направляла… И… уплывала в пьяное марево удовольствия. Совершенно одурманенная, сама не своя…

Это было, пожалуй, почище признаний насколько мы друг без друга не можем и похлеще любых самых страстных ухаживаний. Хотя, конечно, мамонт на склад – это прямо-таки феерично.