Хозяйка магического склада

Неожиданно драгорн метнулся, пронесся по пещере ракетой и со всей дури ударил кулаком в стену. Я аж взвизгнула. Камень загудел, и я испугалась, что начнется обрушение. Нас окутал слабый гул и, казалось, в воздухе марево, как в очень жаркий полдень на Юге. Запахло чем-то сладким и одновременно терпким. Из расщелины с магмой потянулся белесый дымок и в самом ее центре мелькнули несколько оранжевых язычков пламени. Казалось – какой-то зверек облизывает губы.

С минуту Зинар стоял спиной ко мне и молчал. А затем крутанулся на пятках.

– Не бойся, эти пещеры так запросто не разрушить, – похоже, все было написано у меня на лице. Или драгорн научился так хорошо читать меня. – Это место укреплено магией. Ему даже взрывы не повредят.

– Ты не ответил на мой вопрос, – промямлила я и поежилась. Испугалась новой реакции драгорна. Он сжал кулаки и скрипнул зубами. А затем просто подошел ближе. Не так стремительно и неизбежно, как раньше. Но достаточно быстро, чтобы я опять ощутила, как же все-таки это захватнически.

Прежде, чем я среагировала, руки Зинара сжали мои плечи. Я дернулась, но осталась на месте.

Он кивнул. Мол, да, я оценил. Уголки губ драгорна дернулись вниз. А потом он сказал такое, что у меня воздух из груди будто выкачали. Раз – и неожиданно там пустота.

– Этот подарок – обещание любви и верности. Защиты и преданности до последней капли крови. Узор на браслете говорит именно об этом. Это нечто вроде нашей старой письменности. Когда-то драгорны посылали друг другу именно такие вот сообщения. Враги никогда не могли расшифровать их, даже если и хватали гонца. Да и сейчас этим языком, кроме нас, никто не владеет.

Зинар чуть дернул уголками губ, отпустил и вдруг вернулся в свое кресло. Принялся листать новости в лентфиле.

А я так и стояла – посреди пещеры. Ошарашенная и сбитая с толку. Метала быстрые взгляды на драгорна. Он словно ничего не замечал. Хотя я видела, как Зинар косился, как чуть заметно менял позу, стоило мне сфокусироваться на нем подольше.

Сказать, что это было как обухом по голове – все равно что не сказать ничего.

Сказать, что я совершенно не представляла, что делать и как теперь поступить – все равно что назвать океан лужей.

Сказать, что мне стало некомфортно и совершенно не по себе – все равно что сказать, будто в Арктике слегка дует.

Несколько минут у меня просто не было сил сдвинуться с места и не было решимости что-либо сделать.

Наконец, Зинар поднял на меня взгляд, глубоко вздохнул и произнес:

– Ну и чего ты так зависла? Лио! Ты ничем мне не обязана! Ты хотела узнать – и я тебе все сказал. Честно и правдиво, как ты просила. От тебя не требуется ничего.

Я удивленно опустила голову вбок.

– Странно. Недавно вы требовали от меня. Признаться, сказать…

– Спиши на последствия ранения и неадекватность после некоторых обезболивающих, – поморщился Зинар. Поднялся, словно ему было некомфортно сидеть, пока я по-прежнему на ногах. И это меня тоже удивило. Думала, этому варвару плевать на подобные культурные условности.

Драгорн обошел кресло и оперся руками на его спинку, чуть подавшись вперед.

Вскинул голову и остановил на мне немигающий взгляд. Я прямо замерла под этим взглядом. Даже шевельнуться не получалось.

– Я-а-а… не хочу… чтобы ты ощущала себя здесь со мной некомфортно… – я чувствовала, как он подбирает слова – одно к одному. Ювелирно и тонко. И почему-то чудилось, что Зинару подобное внове. Он никогда прежде таким не заморачивался. – Ты очень хотела все выяснить – и выяснила. Думаю, на этом нам стоит пока закончить.

Он как-то странно посмотрел, на минуту замер, словно чего-то от меня ожидал. Затем отпустил кресло и отправился в ванную. Я услышала плеск воды и наконец-то смогла сбросить оцепенение…

Глава 13

Нейтральный разговор немного отвлек нас обоих, сбавив градус напряжения между нами до вполне приемлемого уровня.

Зинар рассказывал про Харагвай. О том, что появился он как ответвление Перекрестья. Места, где магия и энергия были настолько насыщенными, что даже пространство и время становились другими[1].

Повествовал драгорн и о местных обычаях.

Спустя какое-то время пошли походные и потешные байки…

– …И вот, представь, поскальзывается он посередине пути, падает прямо на спину дикому быку-единорогу и тот прыгает в воду. И мы наблюдаем нечто вроде вашего серфинга. Только в самом экстремальном его проявлении… Бедолага держится за рог, а бык стремительно рассекает волны…

– …И вот корненг вздумал петь серенаду этой своей айгу… А наши решили, что у каких-то диких зверей гон. Сама видела най-найцев. У нас тут иной раз те еще экземпляры попадаются. Выскочили мужики – кто с чем. Кто с дубинками, кто с вилами… А тогда каждый народ Харагвая брал домой самое ценное… Ну там женщин, оружие… Кто что любит. Сама понимаешь. Думаю, айгу надолго запомнила эту серенаду. Корненг с его недослухом и недобаритоном и аккомпанемент бряцанья оружия. Да еще и подтанцовки в виде полуодетых крепких мужиков, которые криво косятся на исполнителя с видом «или убью или покалечу».