Хозяйка магической академии

Мерлин недовольно мяукнул, и я не смогла разобрать его слов. Он сидел, яростно виляя хвостом. Он всегда так делал, когда ему что-то не нравилось.

Видимо, привычки кота из него было не убрать.

– Зачем тебе всё это? Почему ты тогда просто не можешь всем признаться? Рассказать правду? Зачем втягивать во всё это твоих друзей? – Мерлин, похоже, не понимал мою задумку.

– Ну как ты не понимаешь?! – громко воскликнула я, не боясь, что нас могут услышать. – Я хочу раскрыть тайну не сколько для себя, не чтобы обо мне узнали все, сколько для того, чтобы эти двое поняли, что любят друг друга! У них есть шанс на взаимную любовь, в отличие от меня!

– Ты всё ещё не можешь простить Брендону своё разбитое сердце? – Мерлин показательно фыркнул. – Нельзя же быть такой злопамятной!

– А я и не злопамятная. Просто у меня память отличная, и мне незачем тешить себя надеждами, что наши чувства взаимны, – покачала я головой. – Я толком не видела его уже несколько месяцев.

– Ты старательно избегала его везде, где вы находились так близко. Я видел, он хорошо тренировал Некита…

– Никиту, – одёрнула кота я. – На новичка ему хватало времени, а на его бывшую подопечную – нет.

– Ты слишком несправедлива. Во-первых, ты сама его старательно избегала, делая всё возможное, чтобы не нарушить правила на первом курсе. Во-вторых, Никита – не просто новичок. Он бывший не маг, ставший волшебником. Такое мало изучено и очень редко встречается в природе. Ну, ты это и сама знаешь, – Мерлин постарался прочитать мне очередную лекцию.

Закатила глаза, покачав головой.

– Наслушался сказочки Брендона? Вот именно поэтому я ему больше не верю, – фыркнула я. – В следующем году у него появится новая, ещё более интересная игрушка.

Ещё пару взмахов рукой, кажется, я наконец-то разобралась, как это работает.

– Чьюказе (1), похоже артефакт готов, – улыбнулась я.

– Когда ты знала только странные и редкие русские слова, тебя ещё можно было терпеть. Но когда ты начала ещё и на эсперанто спикать, ты стала совсем невыносима, – буркнул Мерлин, закатив глаза.

– Это язык волшебников, – пожала плечами. – Мой язык. Я просто обязана его знать! – усмехнулась я.

~~~

Я спланировала всё просто идеально. Когда Ярослава пошла в душ после очередной ссоры с Никитой, я пробралась в кабинет Вяцлава, надев на свою голову капюшон. Воспользовавшись эффектом неожиданности, я накинула на Вяцлава артефакт и скрылась с места преступления.

Я знала, что он тут же пойдёт в женскую душевую. Я проследила за ним и, когда он оказался внутри наедине с Ярославой, заколдовала замок на их поцелуй. Я заколдовала амулет на прикосновение Яры. Только так он мог сняться с его шеи.

Я терпеливо ждала, когда поцелуй случится, но я не ожидала, что эти двое зайдут так далеко. Не каждый день видишь своего голого друга и голую подругу в одном месте.

Но мой план сработал. Просто идеально. Все заклинания отработали лучше, чем я планировала. Отличная работа для второкурсницы?

А дальше меня ждал грандиозный спектакль посреди МУТОВа. Некоторое время я издалека наблюдала за тем, как Альцина с радостью хочет исключить своего любимчика. Качала головой: ничего человечного в ней не осталось. Как долго эта рыжая бестия застряла в этом возрасте? Десятки лет? Столетия? Она растеряла всё, что можно было.

Она могла скрыть факт того, что натворил Вяцлав. Но не стала. И здесь плохо работала поговорка: «Платон мне друг, а истина – дороже» (2). Я поздно сообразила, что Альцина могла что-то задумать.

– Прошу, остановите весь этот фарс, – в конце концов, не выдержала я и властно произнесла, сверкнув взглядом и уставившись в глаза Альцины.

Я встала из зала, поднявшись на сцену. Казнь отменяется сегодня. Я больше не собиралась всё это терпеть.

– Каролина, вернитесь в зал, вам здесь не место. Зачем вы прерываете столь важное собрание?

– Очень даже место. Вы же не будете спорить с наследницей Добровольских? Уступите кафедру – пришло время занять моё законное место. Или вы будете спорить? Ваша клятва потеряла силу ровно секунду назад.

Мне было абсолютно плевать, поймут ли меня присутствующие. Альцина прекрасно поняла, на что я намекала. Она тяжело вздохнула, кивнула и отошла в сторону. На секунду я заметила улыбку, мелькнувшую на её губах, но не стала обращать на это особое внимание.

А я начала свой монолог, к которому готовилась последние пару недель, когда начала делать изумрудный артефакт.

– Я знаю, вы шокированы. Мне всего девятнадцать. Я планировала обучиться на профессора, пройти все муки и радости обучения: от основного курса до профессорского. Узнать, как тяжело в магистратуре быть наставником. Испытать всё на своей шкуре, каково это, но, – сделала паузу, осмотревшись по сторонам, – но какой во всём этом смысл, если я уже сейчас понимаю, насколько неправильны правила МУТОВа? Насколько они некорректны по отношению к возлюбленным, любовь которых под запретом? Чем «любовь» неправильна? – последний вопрос я задала, с вызовом посмотрев на Альцину.

Внезапно осознала, как сильно её ненавижу.