Хозяйка Мерцающего замка

– Считаете, не стоит? – спросил и мысленно дал себе слово, что если деды ответят на этот вопрос утвердительно, встанет и уйдет. Они в своем праве, их мотивы прозрачны, и не Тимуру их судить, но… Кострин не станет рисковать, не хочет всю жизнь ждать очередного удара. Когда-то между ним и Варькой уже были недомолвки, и он намерен не допустить их повторения.

– Не считаем себя людьми, которые имеют право советовать, – ответил дед Артур. – Мы так и не нашли в себе силы, чтобы открыться перед детьми… Но я считаю, что ты прав. – Тимур выдохнул. – Об одном прошу: Не говори Варе, что авария в тоннеле была подстроена.

Что, простите?

– Доказательств и в самом деле было недостаточно, а то, что моя бывшая жена в частном разговоре обронила в запале: «Я и не на такое пошла бы, ради наследницы»… Это только слова. А слова веса не имеют…

– Если мы начнем копать и всплывет вся правда… – пояснил генерал, – детям будет больно, но они справятся. А вот Варёнок… Я думаю, ты успел хорошо ее узнать. У этой девочки есть удивительное свойство – принимать все близко к сердцу. Как думаешь, что станет с ней, если она решит, что люди в тоннеле Героев погибли из-за нее?

Чушь. Варька никогда… И тут у Тимура в кармане зазвонил телефон.

– Прошу прощения. – Бросил извиняющийся взгляд на дедов и нажал кнопку. – Варюш?

Некоторое время вслушивался в шорохи и странные звуки, доносившиеся из трубки, а потом отчетливо услышал:

– Вы убьете нас и погибнете сами. Таким вас и запомнят потомки. Человеком, который был настолько глуп, что попытался взорвать Зал Отражений.

Зал Отражений? Взрыв? Убьете?..

Кострина накрыло волной такой силы, что он выгнулся, роняя телефон. И тут же на глазах у изумленных стариков кинулся его поднимать.

– Только бы не прервалось, только бы…

Это не было болью в привычном понятии этого слова, и вместе с тем, боль была почти невыносимой. И если бы у Тимура спросили, что у него болит, он бы ответил: «Вторая половина души болит. Варя…»

Вручил трубку генералу и прохрипел:

– Как быстрее всего добраться отсюда до «Мерцающего»?

– Если взять мою машину, – ответил старик, поднес трубку к уху и побледнел, – то часа за три можно доехать.

– Долго… – простонал Тимур и ладонью растер невидимое пятно дурного предчувствия по груди. Огляделся…

– Ну или можно за десять минут доехать до ближайшей арки и прыжками… – еще не понимая, что происходит, и переводя взгляд со старинного друга на молодого дракона, предложил дед Артур.

– Рисково, – Кострин тряхнул головой и решительно шагнул к лестнице. – Александр Владимирович, Артур Викторович, мы с вами позже договорим, а сейчас я вынужден… Прошу прощения. У вас тут есть поблизости, может быть, футбольное поле?

– Выгон для лошадей на южной стороне дома.

– Подойдет, – кивнул Тимур. – Телефон оставляю вам. При обороте он все равно ни к чему.

И побежал по лестнице вниз, перепрыгивая сразу через несколько ступенек. Хлопнули за спиной двери. Испуганный женский голос тихим вскриком летит в спину, но Кострин уже ничего не видит, воспринимая окружающую действительность сквозь призму зрения дракона. Несколько стремительных шагов. Оглянуться назад, убедиться, что никого нет рядом, что не пострадают ни люди, ни строения – и плевать на штраф. Штраф он заплатит без сожаления, главное – успеть вовремя.

Иначе и жить незачем.

Он не может потерять ее во второй раз.

Дракон расправил крылья, проглотил рвущееся наружу пламя, чтобы не повредить ненароком никого и, неуклюже разогнавшись на маленьком лужке, взвился в небо. Там, где машине – даже если она с хорошим мотором и мигалками – нужно три часа, один молодой и злой дракон справится минут за тридцать. За двадцать, если не обращать внимание на боль в мышцах…

Не знаю, сколько времени я провела без сознания, но первым, что увидела, когда очнулась, были кирпичные потолочные своды. Перед глазами все плыло, как если бы я здорово перебрала. В народе это прекрасное состояние называли «вертолет», но я-то пила только чай!

Тогда какого дьявола так болит голова? И тут я вспомнила стук шагов и обжигающую боль в спине. И то, как сознание помутилось, накрывая меня обмороком… Не понимала я лишь одного: где я? И как здесь оказалась? И почему не могу пошевелить ни рукой, ни ногой?

Слева от меня послышался какой-то шорох, а вслед за ним жалобный всхлип. Я оглянулась на звук и закричала, увидев Матеуша, лежавшего на полу с окровавленной головой. Рядом с ним сидела Мотька. Всклокоченная, грязная, с разбитым лицом и в порванной блузке. Ее-то всхлип и привлек мое внимание.

– Что… – начала говорить я, но подруга округлила глаза и бросила испуганный взгляд мне за спину.

– Уже очнулась? – Повернув голову, я увидела Якова. С задумчивым видом мужчина стоял возле одной из арок Зала Отражений. В его руках я заметила бумажный свиток и мелок, которым Матеуш обновлял магический орнамент. – Крепкая. А с виду не скажешь… Так, что тут у нас?

Он присел на корточки и, сверяясь со своими записями, начал что-то чертить на полу.