Хозяйка мертвой воды. Флакон 1. От ран душевных и телесных

– Дылда эта щеки свеклой мажет и Сома травит: “Зря ходишь, Хельга с Ланом ночи проводят да так, что труба у избы шатается” Сплетни распускает, отца позорит. Я-то в доме Хельги был и знаю, что они науку учат и разговоры умные ведут. А вот моя дочь, неряха, такие сплетни распускает.

– Отпусти ее, Боровик, – сказала Ольга. – Мало ли, кто что болтает! Ты мужик! Языком хоть в жопу лезь, а рукам воли не давай.

– Хельга! – удивился, услышав её Боровик.

– А что? По отцовски-ли это, позорить дочь на всю деревню? Смотрю, весело тут у вас!

Боровик отпустил дочь и посмотрел на Ольгу. Хоть и провинилась дочурка, да все же родная кровь.

– Хельга, я тебе жизнью обязан, а эта хабалка… Как мне загладить такую обиду?

– Приставь ее ко мне в ученицы. Мне часто руки требуются, а заодно и у нее будет опыт в лечении и не будет времени гадости разносить по свободным ушам. – Ольга даже удивилась, походу местный говор и к ней начал потихоньку прилипать. Раньше бы она вряд ли сказала так витиевато и хитро.

Девка вдруг завыла, словно её продолжали лупить розгами, и бросилась к отцу.

– Верно, Хельга, пусть поживет, да ума наберется! – согласился Боровик, хотя в голосе его слышалось некое замешательство.

Так и сговорились. Ася, дочь Боровика, с этого дня должна была поселиться в Ольгиной избе и взяться не только за обучение, но и ведение быта. После того, как выяснились отношения с девушкой, Ольга, как и хотела, отправилась в мастерскую Лана.

Перегонный куб был готов к первому запуску. Гончар смастерил достаточно большой резервуар, водрузил его на небольшую печурку из кирпича, наколол щепы для растопки. Кроме того, придумал он и очень плотную крышку, которую, после того как залили брагу, залепили тестом, чтобы винные пары не выходили в воздух. Под змеевик приспособили корыто с водой из колодца, чтобы пар остужать.

Процесс пошел. Брага забурлила. Лан и Ольга сели на лавочку у своего “детища” и теперь с нетерпением ждали результата. Результат недолго заставил себя ждать, спустя пятнадцать минут первые “живительные капли” начали наполнять подставленный под конец медной трубочки кувшин.

То, что получилось, налили в красивую кружку, сработанную гончаром. Первый спирт, теперь не придётся мыть раны сладкой медовой брагой, на которую слетаются все мухи. В мастерскую влетел полупьяный Сом. Глаза у него были красными от слез, а лицо перекошено от злобы.

Глава 5. Дела сердечные

– Ты, жаба, все хвостом-то крутишь! – гаркнул он на Ольгу и, сжал кулаки, встал над ней.

Ольга даже бровью не повела.

– У жабы нет хвоста, – подметил неудачно Лан.

Сом схватил его за плечо и сдернул с лавки. Тот упал на пол мастерской и разлил самогон.

– Стоять… – рыкнула на Сома Ольга. – Вышел отсюда, и потом зашел как надо: со стуком и вытерев ноги.

Ее лицо в одно мгновение преобразилось от гнева. Стало жестким, мрачным. Розовые волосы сами собой потемнели и сделались фиолетовыми, в глазах промелькнула голубая искорка.

Сом уставился на Ольгу, онемел, а его хмельной взор стал рассеиваться. Здоровенный детина испугался миниатюрной девушки, но отступать не думал.

– Как ты смеешь заявляться сюда и что-то требовать? – Ольга приподняла одну бровь и надменно посмотрела на разбушевавшегося оборотня. Надо же, откуда только в ней взялось столько смелости? Ведь Сом мог прихлопнуть ее только одним неловким движением.

Лан поднялся на ноги и попытался здоровяка успокоить уговорами:

– Давайте поговорим и решим все спокойно.

– Пшел вон, дрищ! – отмахнулся от гончара Сом. – Все из-за тебя, из-за тебя отец Асю из дома выгнал! – завыл он и покраснел.

Лан кажется не понимал, о чем идет речь, и повел плечами.

– Лучше было бы, если б Боровик Асю колотил? Поживет у меня немного! За напрасные наговоры можно и жизни лишиться! – “Вот это сказала, да за такое Сом мне голову самой оторвет!”

Сом теперь наоборот побелел, а потом присел на лавку и обхватил голову руками.

– Ведь это все не я, мой отец задумал и дядя. Все пилили меня: “Хельга девка справная, толковая, в женихи набивайся. Нам лекарь в деревню собственный нужен. А я-то что, отца ослушаюсь… Так он же меня оглоблей… А Ася, она же ревнует… А ты…”

– О-о-о, как все сложно! – вздохнула Ольга и, облокотившись и дощатую стену сарая, сложила руки на груди. – Не переживай, ничего ей не будет. Лан, подай-ка кружку. У него раны сердешные, а их нужно срочно простерилизовать, – произнесла Ольга и сунула красивую посудину в руки Сома. Сом поднес кружку, наполненную едва ли на треть самогоном к лицу и тут же едва не бросил, скривившись от терпкого запаха спирта.

– До дна! – произнесла тост Ольга и вернула кружку к лицу Сома. – Выдохни и залпом.

Сом снова посмотрел на Хельгу, но уже как-то жалостно. А затем опрокинул в себя содержимое и громко стукнул кружкой по столу, отчего остальная посуда слегка звякнула.

– Это зелье вроде как вино, но намного крепче! – пояснила Хельга.

– Что за дрянь, глаза выворачивает! – ругался Сом, вытирая проступившие слезы. – Ведьма ты! Что это?

– А я, может и есть ведьма, а это – мертвая вода! – усмехнулась на парней Ольга.