Хозяйка проклятого острова

В эти двери Диана входила с опаской и затаенной надеждой. В последние дни ее мучила одна мысль. На первый взгляд абсолютно бредовая, пугающая, но в то же время будоражащая душу молодой женщины.

Риналия ди Антрес.

Имя магички показалось Диане знакомым, когда она услышала его в первый раз. Где-то кто-то когда-то уже называл его. Но с тех пор столько всего случилось, события так закрутились, что Диана забыла, с чем оно связано.

А сегодня ночью вдруг проснулась с нервно колотящимся сердцем и осознала, почему это имя не дает ей покоя.

Ди Антрес! Рушка говорила, что сама Диана родственница этим ди Антресам. А потом, уже вернув свой истинный облик, призналась, что у нее где-то есть ребенок.

Нет, ерунда.

Диана потрясла головой.

Она никак не может быть дочерью Риналии! Да они с ней смотрятся как ровесницы!

И все же… странное, непонятное предвкушение сжало сердце Дианы в тот миг, когда она вошла в комнату, где лежала магичка.

Риналия еще восстанавливалась после боя. И пусть ее участие в нем было коротким, но забрало все силы. Принц приказал разместить ее в тех покоях, которые не так давно Диана подготовила для герцога ди Ресталя. Дважды в день женщину навещал врач, но основное время рядом с ней находился преданный Ормонд.

Услышав тихие шаги, магичка открыла глаза и улыбнулась:

– Пришла?

– Мне сказали, что вы хотели меня видеть, – немного смутилась Диана.

Уж слишком много тепла было во взгляде магички.

– Садись, – Риналия кивнула на стул рядом с кроватью. – Нам нужно поговорить. Точнее, мне нужно многое тебе рассказать. Не знаю, как ты воспримешь мои слова, но я больше не в силах молчать.

Немного нервно Диана опустилась на предложенный стул.

– Это что-то страшное? – уточнила она.

– Смотря, с какой стороны посмотреть, – усмехнулась магичка. – Можно я возьму тебя за руку?

– Чтобы увидеть мое будущее?

– Нет, к сожалению или к счастью, будущее для меня теперь закрыто. Я просто хочу подержать тебя за руку…

Риналия говорила странные вещи. Но Диана, вопреки собственным предубеждениям, протянула ей руку. И когда пальцы магички сомкнулись на ее ладони, она вдруг с отчетливой ясностью поняла: эта женщина ей не чужая.

А потом Риналия заговорила.

Ее исповедь длилась недолго. Диана слушала молча, лишь кусала губы, но не прерывала поток признаний. Чувствовала, что магичка тщательно подготовилась, обдумала каждое слово. И в то же время порой голос рассказчицы дрожал, словно она боялась ответной реакции.

А может, и правда боялась. Ведь не каждый день признаешься чужой взрослой женщине, что ты ее мать…

– Теперь ты знаешь все, – закончила Риналия и разжала пальцы, собираясь убрать руку.

Но Диана не дала. Удержала ладонь магички.

– Почему? – прошептала, не понимая, отчего каждый звук приходится силой выталкивать из горла и отчего на губах горько-соленый вкус. – Почему вы сказали мне это только сейчас?

Риналия отвела взгляд.

– Я боялась. Не знала, как ты это воспримешь. Вдруг оттолкнешь, когда узнаешь правду.

– А что же изменилось теперь?

Она хмыкнула:

– Ну, я чудом не умерла, пытаясь совладать с десятком сильнейших магов. Дыхание смерти, как выяснилось, прочищает мозги и помогает расставить приоритеты.

Диана судорожно вздохнула. Слезы катились по ее щекам, но она их не замечала. Только краем мысли удивилась, что лицо магички постоянно расплывается перед глазами.

– Ну, скажи хоть что-то, – потребовала та. – Скажи, ты меня ненавидишь?

– За что?

Удивление было искренним.

– За то, что отправила тебя в чужой мир. Заставила выживать с чужими людьми. Лишила любви…

Диана улыбнулась, смахивая слезы с ресниц, и покачала головой:

– Мне не за что вас ненавидеть. Тот “чужой” мир стал мне родным. “Чужие” люди любили меня… По крайней мере, один. У меня был самый лучший отец, какого только можно представить, и я никогда ни в чем не нуждалась.

– Значит, ты хочешь туда вернуться?

Рука Риналии, которую Диана все еще сжимала в своих ладонях, вдруг напряглась. Но молодая женщина ответила, не задумываясь ни на миг:

– Нет. Теперь мое место здесь, рядом с Джерардом и нашим ребенком. Но я была бы не против узнать, что с моим отцом и его женой все в порядке.

Риналия не спешила отвечать. Сжав губы в плотную полоску, она разглядывала Диану так внимательно, будто увидела в первый раз. И Диана не торопилась нарушать тишину.

– Ты была счастлива в том мире? – спустя долгую паузу напряженно спросила Риналия.

– Да. Но теперь я счастлива здесь.

Их взгляды встретились.

Несколько бесконечно долгих мгновений мать и дочь смотрели друг другу в глаза. И пусть со стороны они выглядели почти как ровесницы, но во взгляде матери царила мудрость прожитых лет: радость взлетов, боль поражений и отчаяние потерь. Все то, от чего она так тщетно пыталась защитить своих дочерей.

– Это хорошо, – прошептала Риналия сорвавшимся голосом. – Очень хорошо. Я рада… что все так получилось. Даже не чаяла, что однажды увижу тебя и смогу обнять. Ты так на меня похожа… Те же глаза, те же волосы…

– И я рада, – тихо призналась Диана. – Теперь у меня есть любимый… и мать.

С коротким судорожным вздохом магичка подалась вперед, к дочери. И та не оттолкнула протянутые руки. Обняла в ответ. Минуту спустя уже обе рыдали, шепча друг другу слова утешения.

Диана провела у постели Риналии несколько часов. Теперь была ее очередь рассказывать о своей жизни в чужом мире, и она щедро делилась воспоминаниями. Улыбка не сходила с ее лица. И все это время рука матери лежала в ее руках, делясь теплом и нерастраченной любовью.

Когда стемнело, в двери деликатно поскребся Ормонд:

– Госпожа Диана, уже поздно. Его высочество ищет вас.

– Иду! – спохватилась молодая женщина, поднимаясь.

– Ты же не против? – Риналия послала ей взгляд, полный мольбы. – Ну, что я и он… что мы…

Щеки магички окрасил румянец. Словно она была девочкой, влюбившейся в первый раз.

А может, именно так все и было.

– Я только рада, – улыбнулась Диана.

Попрощавшись с матерью, она вышла из комнаты. Чуть замешкалась на пороге, отыскала глазами Ормонда и шагнула к нему.

– Госпожа Диана, – тот встретил ее вежливым кивком.

Как и надлежит встречать женщину своего сюзерена. Она же внезапно схватила его за руку и сжала.

– Сделай ее счастливой! – выдала с чувством.

– Обязательно сделаю, – чуть удивленно ответил он.

– И спасибо… за все!

Легкие шаги молодой женщины растаяли в глубине коридора, а Ормонд продолжал удивленно смотреть ей вслед, пока не опомнился и не поспешил к той, что отныне и навсегда завладела его сердцем и мыслями.

***

Десять дней спустя последние приготовления были закончены, и колокол на донжоне возвестил об отплытии брига.

На этот раз “Бурерожденный” уходил не один. Его сопровождали корабли герцога ди Ресталя, чьи команды присягнули на верность Джерарду ди Лабарду и признали его истинным королем Аквилении.

Впереди Джерарда ждала борьба за трон. Та самая, к которой он стремился все эти годы. Теперь на его стороне не было темной магии, зато были преданные люди и флот.

Правда, сначала принцу пришлось пережить несколько неприятных минут, объясняясь с герцогом ди Ресталем. Старый интриган никак не желал смириться, что его дочь не станет королевой. Но у Джерарда был железный аргумент: Инесс ему изменила. И факт предательства был налицо.

Ребенок родился в тот день, когда королевский флот безуспешно пытался захватить остров. Раньше срока почти на три месяца, недоношенный и слабый. Но с первого взгляда на него было ясно, что в нем нет ни капли крови ди Лабардов. Светлые волосы и голубые глаза делали малыша копией погибшего графа ди Лера.

Кортан ди Ресталь долго стоял у кроватки младенца. Смотрел то на внука, то на дочь, которая игралась перышком, вырванным из подушки, и думал о чем-то своем. Затем тихо сказал:

– Позвольте мне их забрать. Или вы сделаете их своими заложниками в обмен на мою лояльность?

Джерард лишь покачал головой:

– Мне ни к чему так опускаться. Я не воюю с женщинами и детьми, но кое-что от вас все-таки потребую.

Кортан напрягся. А принц спокойно продолжил:

– Вы увезете их как можно дальше от столицы, в одно из своих имений, и поклянетесь, что ни ваш внук, ни ваша дочь никогда не переступят городские ворота Валарии и тем более не заявят претензий на родство с ди Лабардами. А чтобы эта клятва не была голословной, Риналия ди Антрес магически ее закрепит.

Герцог удивленно взвился:

– Риналия? Она тоже здесь? – а затем добавил, смиряясь и словно бы становясь меньше в два раза: – Что ж, вы в своем праве, мой принц. Я готов принести эту клятву.

Тем же вечером Кортан ди Ресталь подтвердил свои слова делом. Свидетелями его клятвы были принц, Диана, сама Риналия и Ормонд, ни на миг не спускавший влюбленного взгляда с магички.

Таким коротким и бесславным был путь к трону Инесс ди Ресталь.

***

Теплым весенним утром на берегу было полно людей. Казалось, весь остров высыпал, чтобы проводить принца навстречу его судьбе. На лицах мужчин и женщин царили улыбки. И лишь Диана кусала губы, силясь не разреветься.

Мысль, что они с Джерардом расстаются на долгое время – угнетала ее.

Нет, она все понимала. Он наследник королевского рода. У него есть обязательства, долг. Он не может поступить иначе. Но глупое сердце не желало слышать эти доводы – ему было больно.

Проститься наедине им не дали. Джерарда поглотили важные дела, которые необходимо было закончить до отправления. Среди них отдельной строкой стояло наказание для четы Пьесов. Все их имущество он распорядился разделить между работницами трактира, а самих супругов ждала опала.

В конце концов, жадная Лурдес получит то, что хотела: вернется в Аквилению. Да только не так, как мечтала. Без единой копейки в кармане.

Разобравшись с этим, Джерард заглянул в гости к Ормонду и напомнил верному другу, что тот должен ему желание.

– Чего же вы хотите, ваше высочество? – спросил удивленный ле Блесс.

Он и думать забыл о своем проигрыше.

– Возглавь мой флот, – просто ответил принц, – как было когда-то. Ты единственный, кто достоин стать адмиралом.

Ормонд склонился перед будущим королем, принимая свою судьбу:

– Прикажете готовиться к отплытию, ваше высочество?

– Так точно, мой адмирал.

Диане тоже некогда было вздохнуть. Риналия официально объявила ее своей дочерью – младшей герцогиней ди Антрес. И местная знать, а также лорды, прибывшие с Кортаном ди Ресталем, спешили оказать ей знаки почтения.

А на рассвете, едва проснувшись, влюбленные не желали думать о прощании. Казалось, до него еще полно времени. Да и обоим хотелось иного – любить друг друга так нежно и яростно, словно в последний раз, отдавая свое тепло, всю надежду и страсть.

И вот теперь Диана стояла на причале и смотрела на Джерарда, понимая с глухим отчаянием, что он сейчас отправится в дальнее путешествие. И неизвестно, вернется ли к ней.

– Я вернусь, – тихо произнес он в ответ на ее невысказанные страхи. – Получу то, что принадлежит мне по праву, и вернусь за тобой. Только жди меня.

– Я буду очень ждать, – так же тихо ответила она, сдерживая слезы, которые все утро рвались наружу.

Ей хотелось обнять своего мужчину, прижаться к нему сильно-сильно, так, чтобы склеиться кожей, врасти в его мышцы. Чтобы никто не сумел разделить их. А затем все равно, что будет. Война. Сражения. Смерть. Неважно… Лишь бы вместе с любимым.

Но она не могла его удержать. Не могла заставить остаться.

Сквозь боль в груди Диана смотрела, как любимый с ровной спиной идет к кораблю. Как поднимается по сходням. Ступает на палубу.

Ее сердце почти перестало стучать.

Вот и все.

– Джерард… – сорвалось с губ в безмолвном отчаянии.

Так тихо, что не услышал никто из тех, кто стоял рядом с ней.

Но он услышал. Замер, словно впитывая свое имя всем телом, а затем, развернувшись, бросился к ней.

Она и сама поспешила ему навстречу. Шаг, другой – и побежала,  сходу влетая в родные объятия.

– Диана, – выдохнул он, прежде чем подхватить ее и окружить кольцом сильных рук, крепко прижать к себе и впиться жадным поцелуем в желанные губы. – Ты станешь моей женой?

Она улыбнулась сквозь слезы:

– Отвечу, когда ты вернешься ко мне.

И с удивлением ощутила, как на палец скользнул тяжелый металл, еще хранящий тепло любимого мужчины.

– Это, чтобы ты не забыла свое обещание, – пояснил Джерард, целуя ей руку.

Крупный перстень с гербом ди Лабардов отразил солнечный луч. Толпа взволнованно ахнула: только что на глазах у всех будущий король Аквилении выбрал жену.

И никто не посмел ему возразить.