Хозяйка пролива Боншон

– Ну и уродина. Фу! Ладно, подите наведите порядок в моей комнате и приготовьте новый наряд. Проследи, чтобы складка к складке! Иначе тебя ждёт плеть… И тебя, новенькая, – отдав приказ, она вышла в сад и, казалось, забыла о нашем существовании.

– Пошли, – потянула меня опять за собой служанка, – покажу, где, чьи комнаты.

У господина было четыре жены, Кэйа самая младшая из каких-то северных стран, это объясняло её облик.

Мы вошли в её комнату и первое, что я увидела, было зеркало во весь рост. Забыв обо всём на свете, подошла к заветному предмету. Вид и правда, не радовал. Стянула с головы платок. Волосы какого-то блёклого с рыжиной оттенка торчали куцыми лохмами, лицо не старое, но и молодой меня теперь назвать может только слепой. Запавшие глаза с кругами синяков, порадовал лишь их цвет: глубокий, синий, как воды океана. Серая кожа, «украшенная» во множестве мест ссадинами и синяками. Фигура худощавая, плоская что спереди, что сзади.

Настроение моментально испортилось. За спиной раздалось тихое шипение Дилеры:

– Не стой столбом, если зайдёт Кэйа, нам обоим не поздоровится.

Повязав платок на голову, принялась помогать девушке. За порядком младшая жена сильно не следила, в расписных блюдах валялись огрызки и косточки фруктов, тончайшие платки и платья раскиданы по полу. Вид у комнаты был такой, как будто по ней прошёл ураган.

Вдвоём справились в рекордно быстрые сроки и вернулись к себе.

– Хозяйки не любят, когда им мозолят глаза, – объяснила мне Дилера. Наших товарок не было – они ушли на кухню за завтраком.

Я быстро втянулась в новую жизнь, сложной её не назвать. Принеси, подай, прибери. Молчи, не отсвечивай. Каждый раз, когда покидала нашу каморку, старалась получше рассмотреть новое жилище. Дом окружал высокий забор, перебраться по нему вряд ли получится. Его увивали какие-то лианы, но вид их тонких стеблей не внушал доверия.

Жёны, не обременённые домашним бытом, целыми днями занимались кто чем. Лишь к вечеру у нас начинался марафон красоты, в результате которого кто-то из них мог провести ночь рядом со своим господином. К этому времени надевали новые платья, обвешивались драгоценностями, заставляли нас минут по сорок расчёсывать волосы, чтобы те выглядели привлекательнее. За избранницей спускался слуга, самого хозяина этого дома увидеть мне пока не удалось.

Глава 4

Однажды к нам забежал забавный мальчишка, чернявый и курчавый. В руках он нёс щенка несмышлёныша.

– Ты кто? – окликнула я его, мальчикам с семи лет запрещалось заходить на женскую территорию. Мальчишка резко замер и медленно обернулся.

– Я Фарух, – ответил он гордо вскинув подбородок, при этом было заметно, как он облегчённо выдохнул, оценив мой внешний вид и поняв, кто перед ним, – а ты новая служанка мамы?

Так это сын старшей жены?

– Спрячь, пожалуйста, его – протянул он мне живую ношу, боязливо оглядываясь. – Я нашёл его на улице, а отец осерчал, сказал, что недостойно сыну возится с дворнягами.

– Куда же я его дену? А если найдут? Меня ведь тоже могут наказать.

В глазах мальчугана стояли слёзы:

– Ну, пожалуйста, посмотри на него только, – он протянул мне руки, и я машинально взяла пушистого кроху. Ему было не больше месяца, забавного рыжего окраса и зелёными глазками. Мелкий, весь дрожа, прижался ко мне, словно ища защиты. Сердце дрогнуло:

– Ладно, беги, пока тебя никто не видел. Я спрячу его в саду. Только потом найди ему другой дом. Может, отдашь своим друзьям?

Фарух понурился:

– Нет у меня друзей. Только старшие братья. Но я что-нибудь придумаю, спасибо тебе.

Мальчишка убежал, а я опрометью вылетела в сад. Там был укромный уголок среди цветущих кустов. Но щенки непоседливы, он ведь выберется. Малыш на моих руках притих.

– Сиди здесь, – опустила его за переплетением ветвей, подальше от чужих глаз. Пушок зевнул, а потом жалобно заскулил и затявкал. Испуганно оглянулась, в любой момент здесь мог кто-нибудь объявиться:

– А ну-ка замолчи, иначе нам обоим будет очень больно, – чего я ожидала от крохи? И сама не знала, но он притих, как-то странно, с пониманием глядя на меня. Потом улёгся под ветвями и больше голоса не подавал. Вот и славно. Возможно, это особо умная здешняя порода? Украдкой вынесла ему немного корма и воды. Поев, малыш вопросительно на меня посмотрел.

– Шуметь нельзя, – приложила я палец к губам, и тут кроха отчётливо кивнул и улёгся на своё место.

– Вот так чудеса, может, ты сказочный пёс? Но всё равно, лежи тихо.

Погрозив ему пальцем, поспешила обратно.

Мне весь вечер не давал покоя грустный взгляд Фаруха. Выходит, здесь даже дети богачей по-своему несчастливы? Что стоит приютить собаку, когда всего вдосталь? Вспомнила, как дрожал мальчик от страха быть обнаруженным. В сердце всколыхнулось странное чувство, что такие ощущения очень знакомы. Понять бы ещё откуда?