Хозяйка ранчо

Клео попыталась переключиться на какую-нибудь другую тему, менее для нее болезненную. Она вспомнила те времена, когда Чанса здесь еще не было и когда все в ее жизни шло своим чередом. Однако сквозь все эти воспоминания неуклонно пробивались другие — минуты встреч с Чансом, события последних месяцев. Что бы ни случилось с ней в будущем, куда бы ни забросила ее жизнь, с кем бы ни столкнула, она знала, что это лето, проведенное с Чансом, навсегда останется в памяти. Он заставил задуматься об истинных причинах ее поведения, отношения к окружающим и к себе и напомнил, что есть любовь и что она женщина. Слишком давно не тревожила она себя подобными вопросами, ибо полностью отгородилась от них. Как потом попыталась отгородиться и от того, кто осмелился нарушить ее покой. Страхи, рожденные прошлым, заставляли противиться любым попыткам сближения, которые предпринимал Чанс. Но, даже понимая это и дрожа при мысли о довольно туманном будущем, Клео оставалась непреклонной, упорно продолжая набивать коробки вещами, своими и Рози. Все это уже не имеет значения — Чанс стал к ней теперь равнодушен. Он достаточно ясно дал ей это понять во время их телефонного разговора, да и сейчас, когда вел себя так, будто и не подозревает о том, что они вернулись.

Расстроившись от всех этих мыслей, Клео завязала коробку и вышла из дома. Было уже поздно, около одиннадцати, и все вокруг скрывала тьма осенней ночи. Наступление осени ощущалось и в порывах пронизывающего ночного ветра. В темноте большой каменный дом был еле различим и казался похожим на какую-то мрачную крепость, за стенами которой притаилось что-то недоброе и опасное. Трейлера Джо вообще видно не было — он стоял, как знала Клео, в роще у реки, где-то в полумиле от основных построек ранчо.

Клео вышла на середину двора и посмотрела на небо, затянутое похожими на неразглаженное полотно полупрозрачными облаками, через которые ясно просвечивал остророгий полумесяц. Почти машинально она перевела взгляд на окна второго этажа большого дома. Может быть, Чанс стоит сейчас там, в темноте, и смотрит на нее?

Это была совсем уж глупая мысль. Рассерженная и встревоженная игрой своего воображения, Клео повернулась было, чтобы идти домой, но в этот миг она заметила над хлевом красный язык пламени. Она остановилась, чтобы разглядеть получше, что же это такое, и только тут до нее дошло, что это могло быть.

— Пожар! — пронзительно закричала она и рванулась к хлеву, продолжая кричать на ходу: — Чанс! Пит! В хлеву пожар!

Чанс открыл глаза. Кто-то кричал. Он с трудом стряхнул остатки сна и прислушался. Крики были громкими, но о чем кричали — разобрать сложно. Пытаясь понять, что же могло там случиться, он поднялся на кровати, почти автоматически используя тот способ смены положения тела, которому его обучил врач. Узнав голос Клео, он встал и поспешил к окну.

Он старался разглядеть ее, но на улице было слишком темно, чтобы можно было хоть что-то видеть. Однако ему сразу же бросились в глаза языки пламени над крышей хлева. Чанс включил свет и быстро оделся: джинсы, ботинки — с носками возиться было некогда, — рубашка, застегивать ее он не стал. Спустившись вниз, он бегом бросился на улицу.

— Клео!

Она тянула длинный пожарный шланг.

— Чанс! Я здесь!

Забыв о спине, он побежал к хлеву. Почти одновременно с ним там появился и Пит. Клео подсоединила шланг к крану одного из загонов. Пит схватил его и направил в сторону хлева.

— Включай воду! — крикнул он Клео.

Клео повернула ручку крана, и вода с шумом вырвалась из шланга. Заметив подбежавшего к хлеву Чанса, девушка окликнула его, но тот даже не обернулся.

— Он лошадей спасает! — отозвался за него Пит. — Там две лошади заперты в стойлах.

— Направь воду на дверь!

Дым валил изо всех щелей хлева, густой, едкий. За то время, которое прошло после первого крика Клео, огонь успел набрать силу и охватил уже все строение, как зверь завывая на ветру. Деревянные стены хлева затрещали под его напором. Никогда еще раньше не доводилось Клео слышать столь устрашающей какофонии звуков.

Чанс уже был внутри хлева. Клео стояла недалеко от входа, дрожа от страха.

— Мама! Мамочка!

Клео резко повернулась. Необутая, в одной ночной пижаме, к ней подбежала Рози и обхватила ее обеими руками. Клео на мгновение прижала дрожащую от холода и страха девочку к себе, но затем отвела ее руки и умоляющим голосом воскликнула:

— Беги домой, Рози!

— Но, мама…

Клео услышала, как Пит предупреждающе крикнул, что лошади на свободе.

— Осторожнее, Клео! Они напуганы, и сейчас с ними не справиться!

Клео легонько подтолкнула Рози в сторону дома, а сама продолжала неотрывно смотреть на дверь хлева. Она уже почти отчаялась, когда в дверях наконец показался Чанс. Забыв обо всем на свете, Клео даже не заметила, как Рози отпустила ее руку.

Девочка тут же бегом бросилась к Чансу.

— Чанс! Чанс! В хлеву остались Тиск и Таск!

— Нет, Рози! — опомнилась Клео.

Она подбежала к дочери, но та с плачем вцепилась в ноги Чанса.

Чанс осторожно разжал ее пальцы.

— Отойди-ка, Рози. Пит, полей на меня.