Хозяйка разорившейся таверны. Путь к счастью

Память мне услужливо подкинула место, где у Мари был тайник, и припрятанный там сундучок. Конечно, он не был полон золота, нет. Денег там было совсем немного, ровно десять золотых. Как раз, чтобы уехать и начать новую жизнь скромно и тихо. Может, так и сделать?

А Бибби? Ее кинуть? Двоих мне не прокормить. Домишко самый простой будет стоить мне от пяти монет, и это если повезет. Могут запросить и все десять. Да утварь, да постель и одежда…

Я прикинула, а не потратить ли эти деньги на таверну. Нет, слишком мало… Если и хватит на посуду, то на продукты для гостей уже нет. Комнаты сейчас сдавать не сезон. Никто осенью к нам не едет. Осень у нас неприветлива и холодна…

Помимо денег Мари припасла новые скатерти, постельное красивое белье да большой отрез на свадебное платье с длинным шлейфом, прекрасный зеленый бархат. Она хотела вышить на нем апельсиновые цветы и светлые листья по подолу, а из белого тонкого шелка пошить нижнюю красивую рубашку. Но вот не сбылось…

Еще был сервиз из самого тонкого, полупрозрачного фарфора, очень дорогой и очень изящный. Мари купила его, подчинившись внезапному порыву, хоть он был и ужасно дорог. Тогда ей очень хотелось семью, чинную и с достатком жизнь. А из сервизных чашек она попивала б чай, как важная госпожа!

Размышления мои прервала Бибби, прибежавшая обратно с корзинкой и с моим плащом.

— Я готова, госпожа! — пролепетала она. — Идемте. Только давайте поскорее, а то уже темнеет. Я не хочу, чтоб нас волки съели, или недобрые люди застигли. Все-таки, грибы этого не стоят!

***

Несмотря на дурную славу, лес был все-таки чудным. Прозрачный по-осеннему, приветливый. Воздух тут был свежее, холоднее, острее чувствовались запахи, и у болезненно-бледной Бибби даже щеки покраснели.

Справа и слева кусок земли, когда-то принадлежавшей иноземцу, ограничивался крепким забором. То соседи отгородили свои угодья от его, чтоб какая зараза колдовская не пристала.

Впереди виделся какой-то серый холм, поросший редкой рыжей травой — все, что осталось от дома иноземца.

А прямо у дороги кто-то очень хитрый порубил деревья, и их пни встопорщились маленькими опятами и маслятами!

— Ну, вот видишь, — ободряя девушку, произнесла я. — И ничего страшного тут нет. Наберем грибов и уйдем. Уж опята от поганок отличим?

Бибби не отвечала.

Трясясь, как осиновый лист, она торопливо срезала грибы, желая только одного — поскорее убраться отсюда, пока люди лендлорда нас не застукали за воровством и не высекли, опозорив на весь город.

Я же отошла чуть дальше, к деревьям. Хотела поискать груздей. Быть может, мне удалось бы насолить их впрок?..

Но не успела я и углубиться в лес, как услыхала подозрительное хрюканье. Какой-то мелкий зверь возился и разрывал землю у самого забора. Там подгнила и разрушилась доска, и звереныш пролез в образовавшуюся дыру.

Совсем маленький дикий кабанчик, присмотревшись, поняла я.

Странно. Дубов тут нет, желудей тоже, зачем же он сюда залез? Что он там роет?

Рискуя быть разорванной в клочья мамашей мелкого свина, я осторожно приблизилась к нему и встала, как вкопанная! Потому что в наступающих сумерках я увидела такое, что голова кругом пошла.

Мне показалось, что все это — таверна и Грегори, — мне приснилось. А сама я стою на колхозном поле над грядкой с картошкой. И кто-нибудь сейчас грубо крикнет: «Ну давайте живее, осталось немного!»

Картошка?!

Никаких сомнений быть не могло. Она росла тут в изобилии, вся земля бугрилась из-за крупных клубней, почти вылезших наружу. Плети ботвы висели пожухлые, но еще зеленые, и это определенно была картофельная ботва!

И все бы хорошо, только был один ма-а-аленький нюанс: тут, в этом городе, в этой стране, картошки не росло. Никогда.

Никто из местного населения никогда не пробовал картофель. Не знал картофель. Суп не варил с картофелем.

— Так вот чем они травятся, — пробормотала я, срывая алый вызревший плод с поникшей ботвы. — Думают, это ягода, едят и травятся!

От звука моего голоса мелкий свин взвизгнул и рванул со всех копыт прочь, в ту самую дыру в заборе. А я упала на колени и ножом взрыла землю, умоляя небеса, чтоб мои догадки были верны. Только б это была картошка! И тогда голод нам не грозит!

И это оказалась она, родненькая!

Но кроме нее мелкий свиненыш преподнес мне еще один подарочек.

На самом деле, раскапывал он вовсе не картошку. В земле, словно комья грязного снега, сбитого в маленькие шарики, сидели трюфели. Невообразимо прекрасные, свежие и остро пахнущие трюфели!

— Быть не может! — прошептала я, дрожащими руками выкапывая гриб. — Это же настоящее сокровище!

Так вот чем занимался таинственный иноземец! Вот на что он жил, вот что продавал в столице! Продавал заморские корнеплоды и редкие грибы!

— Госпожа, все с вами хорошо? — подала голос испуганная Бибби. — Я набрала грибов, много! Идемте!

— Сейчас! — отозвалась я.

Ножом я накопала картошки, которая так и перла из земли. Видно, ее давно никто не выкапывал, она росла сама по себе, зимовала под толстым слоем листьев и снегом, и по весне прорастала снова.