Хозяйка Рима

Ладно. Это ведь просто раб. Самый обыкновенный раб, который когда-то в прошлом любил нынешнюю любовницу императора, когда она сама также была обыкновенной рабыней. Тея легко, словно юная девушка, побежала назад к садовнику и положила ему на плечо голову. Их руки тотчас соприкоснулись.

Через час она была готова. Ждала его в дверях виллы — босая и одна. Ни ее сына, ни его отца поблизости не было видно. С холодным спокойствием мраморной статуи она шагнула назад в паланкин. Павлин бросил поводья своего скакуна одному из преторианцев, а сам сел напротив нее.

— Итак? — задал он вопрос.

— Я сказала ему, что у меня ревнивый любовник.

— Ты сказала, кто он?

— Нет. У меня язык не повернулся назвать его имя. Вернее, не хватило смелости, — ответила Тея, вертя в руках шелковую кисть подушки. — Я сказала ему, что если он хочет узнать, кто это такой, то пусть расспросит обитателей виллы.

— И что теперь?

— Все зависит от тебя. — Тея сложила руки и отрешенным взглядом уставилась в окно.

— От меня?

— Да. Расскажешь ты императору или нет.

Рассказать императору?

— Он убьет тебя, — неожиданно сказал Павлин, и не было ни оправдания, ни объяснения этим жестоким в своей правде словам.

— Ты прав, убьет, — спокойно согласилась Тея. — А еще он убьет того, кого сейчас называют именем Стефан, и нашего сына. Он также может наказать Флавию, за то, что та попустительствовала этой встрече. Так что выбор за тобой. Тебе решать.

— Но это несправедливо.

— Ты служишь ему. — Тея оторвала взгляд от окна. — Я принадлежу ему, словно вещь, ты тоже служишь ему. Все вокруг несправедливо.

Он пристально посмотрел на нее. Еще один секрет. Еще один секрет, который он будет таить от человека, которому принес клятву верности.

Еще один секрет.

— Если я не скажу, что тогда? — спросил он.

— Я буду по-прежнему навещать Викса, — сказала она. — И время от времени встречаться с его отцом. Но ничего не произойдет. Это я тебе обещаю. Можешь положиться на мое слово.

— Твое слово?

— Мое торжественное обещание. Довольно эгоистичное, и все же. Если я возьму себе кого-то в любовники, Домициан это тотчас узнает — он почует запах другого мужчины, и тогда мне конец… и Стефану. А этого я не хочу.

Тея умолкла и глубоко вздохнула. Неожиданно шелковые одежды показались ей тяжелее цепей.

— Итак, Павлин, что ты мне скажешь?

— Поговорим об этом завтра утром, — ответил преторианец.

— Спасибо. — Тея откинулась на подушки и закрыла глаза. Из-под закрытых век выкатилась слеза и, пробежав по щеке, упала на прядь волос.

— Один вопрос, — неожиданно подал голос Павлин. — Я его где-то раньше видел или мне только кажется?

— Нет, — Тея открыла глаза. — Никогда. Тебе кажется.

Остаток пути до императорской виллы они проделали в гробовом молчании.

— Она сказала тебе, кто он, этот ее ревнивый любовник? — строго спросила Флавия у садовника.

— Нет. — Арий оторвал взгляд от удаляющихся носилок и посмотрел на свою хозяйку. — Ты с ней знакома. Все это время ты была с ней знакома.

— Да. Обидно, не правда ли? Богини судьбы наверняка от души посмеялись над нами.

— Ее любовник. Кто он? — он не стал настаивать, когда Тея отказалась назвать ему ее имя. Он был рад уже тому, что мог слышать ее голос, что мог обнимать ее, гладить ей волосы. Пока она была в его объятиях, этот ее любовник ничего для него не значил.

Но вот теперь.

— Она принадлежит ему?

— Спроси любого. — Флавия похлопала его по руке и удалилась.

Арий схватил за шиворот первого попавшегося раба.

— Дама, которая приезжала сюда в носилках, — он указал на облачка пыли, единственное свидетельство того, что Тея только что была здесь. — Кто она такая?

Раб посмотрел на него как на полоумного.

— Ты, конечно, носа не показываешь из своей хижины, но неужели ты и впрямь ничего не знаешь? Это Афина. Любовница самого императора.

Вот оно что!

Самого императора. Арий отвернулся и, нащупав, схватился за деревянную перекладину ворот, что вели в сад.

Демон, который до сих пор дремал в глубинах его сознания, встрепенулся и поднял голову.

Тея и император. О боги! Его Тея делит ложе с тем, кто потехи ради искромсал на куски его единственного друга, кто на залитой кровью арене целился в него из лука, кто отнял его законную победу в поединке.

Осторожнее, дружище, осторожнее, прозвучал в его голове голос Геркулеса.

Он сильнее сжал руку, и деревянная перекладина треснула.

— Арий?

Он резко обернулся и схватился за нож. Но нет, это всего лишь был Викс. Он стоял перед ним — растерянный, несчастный мальчонка. Он даже показался Арию ниже ростом.

— Он родился уже после того как я была продана, — пояснила Тея, пока в течение подаренного им часа рассказывала ему о событиях прожитых лет. — Я никогда ничего ему не говорила. Не хотела, чтобы он когда-нибудь тебя увидел.

Арий посмотрел на мальчика новыми глазами.

— Скажи своему сыну, чтобы он оставил в покое моих лошадей, — произнес возница пару недель назад, когда они разгружали бочки рядом с дверью кладовых помещений.

— Никакой он мне не сын, — ответил тогда Арий. — И уж тем более не этот бесенок.