Хозяйка снов

Утро выдалось замечательным — за окном светило солнце. Улыбаясь новому дню, я выбралась из постели. Но войдя на кухню, я поняла, что опять что-то не так. Мирон объявил бойкот Афанасию Кузьмичу. Он молча расставлял чашки на столе, никак не реагируя на комментарии домового.

— Да что же это такое? Давайте уже миритесь, — сказала я им.

— Это он первый начал, — возмутился Мирон.

— Мне все равно кто и что начал. Или миритесь или ты, Мирон, остаешься дома.

— Почему я всегда виноват?

— Ты же объявил бойкот Афанасию Кузьмичу.

— А чего он надо мной смеется?

— Он больше не будет, так ведь, Афанасий Кузьмич?

— Да я вчера уж отсмеялся.

— Ну вот видишь?

— Пусть больше не задается, а то я тоже кой-чего могу.

— Мы верим в твои способности. Налей лучше нам кофейку.

Мирон налил мне кофе, а себе и домовому чай, напряжение стало спадать, пропорционально уменьшающимся пончикам. К концу завтрака беседа между всеми возобновилась. Мы сказали Афанасию Кузьмичу, что едем искать деревню Марфы и когда вернемся не известно, но, если что — позвоним. Оказывается, у Афанасия Кузьмича есть мобильный телефон, он нашел его в подвале дома, его обронил сантехник, который трубы проверял в подвале, но на работе его хватил инфаркт, и он умер, так что телефон домовой оставил себе, понимая, что ему он больше не понадобиться.

— А как же ты его заряжаешь, Афанасий Кузьмич? — поинтересовалась я.

— Так такая же модель в нескольких квартирах есть, вот я, значит, иногда и беру у них зарядное устройство на время, потом возвращаю на место, все аккуратно.

Так вот значит, почему мы иногда вещи дома не можем найти, ими, возможно, домовые пользуются.

— Ну что, Мирон, ты готов к поездке?

Нужно немного вещей взять, кто знает, что может пригодиться. Я достала из кладовки дорожную сумку, положила в нее теплый свитер на случай холодных ночей, джинсы, шампунь и еще пару мелочей. Мирон ничего брать не стал. Мы вышли из подъезда, Афанасий Кузьмич помахал нам из окна. Мирон со знанием дела важно уселся на переднее сиденье и показал язык домовому, я погрозила Мирону пальцем и завела мотор. Набрала на навигаторе адрес деревни, и мы тронулись в путь. Мой путь лежал мимо одной городской церкви, и тут я вспомнила об обещании, данное Валентине — поставить свечку за упокой ее души. Нашла место для парковки и вышла из машины. Так как этот визит был не запланирован, то мне на входе пришлось купить платок на голову и свечи. В церкви почти никого не было, только пара старушек молилась тихонько перед иконой Николая Чудотворца. Я немного растерялась, так как не знала, где ставят свечки за упокой, глазами поискала, кто мне может помочь, ко мне подошла женщина, у которой я покупала свечи, она-то и отправила меня в нужном направлении.

— Скажите, а могу я попросить помолиться за упокой души одного человека?

— Конечно. Напиши записочку, и давай ее мне, я положу ее куда нужно.

— Спасибо.

Я все сделала как мне велели и опустила деньги в ящик для пожертвований. На этом свою миссию я посчитала законченной и вышла из церкви. Так как было раннее утро, машин из города выезжало не много, и мы удачно выехали на трассу. Первую половину пути Мирон болтал без умолку и любовался видом из окна, потом, утомившись, свернулся калачиком на сиденье и заснул. Проснулся он уже тогда, когда я свернула на грунтовую дорогу, ведущую к деревне.

— Мы что, уже подъезжаем? — спросил он, проснувшись зевая.

— Я надеюсь, что едем правильно, осталось совсем немного.

Машина долго петляла по грунтовке среди поля, наконец, вдалеке показались первые домики. Мы на маленькой скорости приблизились к деревне и остановились.

— Мирон, ты узнаешь местность?

— Конечно, нужно через всю деревню проехать и за поворотом будет опушка леса — там и дом.

— Хорошо, что ты уверен, — сказала я, включая передачу на драйв.