Хозяйка собственного поместья

Вместо ответа муж поцеловал меня — нежно, так нежно и ласково, словно не этот мужчина совсем недавно с такой страстью вколачивал меня в перину. И эта тихая ласка заставила меня забыть обо всем, целуя в ответ так же нежно, будто это не я пару минут назад пыталась отлупить его подушкой. Сперва легко, едва касаясь, потом углубляя поцелуй, позволяя нашим языкам играть друг с другом, позволяя нашим губам и рукам говорить без слов, тая в нежности. Виктор распустил мне косу, волосы рассыпались по моим плечам, упали на подушку рядом с его лицом.

— Красиво, — прошептал он, ладонью прижал прядь к своей щеке, потерся об нее.

Я тряхнула головой, сдвинулась, чтобы шелковистые пряди скользнули по его груди, и одновременно ощутила его готовность. Качнула бедрами, поддразнивая — муж неровно выдохнул. Поддержал меня за талию, помогая устроиться как надо. Я снова потянулась к его губам, не торопясь двигаться, и, только когда напряжение стало совсем невыносимым, выпрямилась. Ладони мужа легли на мою грудь, и она устроилась в них, будто для того и была создана, я резко выдохнула, задвигалась, то ускоряясь, доходя почти до пика, то приостанавливаясь, глядя в затуманенные страстью глаза мужа. Снова и снова, оттягивая финал, пока муж с глухим рыком не подхватил меня за бедра, насаживая на себя, пока я сама не вжалась в него, одновременно сжимаясь вокруг, и когда снова смогла дышать, я обмякла, будто из тела исчезли все кости.

— Ты меня с ума сводишь, — выдохнул Виктор, гладя меня по спине.

Я приподняла голову, оперев на кулак подбородок.

— Ты первый начал.

Он негромко рассмеялся, снова притянул мою голову к своей груди. Какое-то время мы лежали так, вдыхая запах наших разгоряченных страстью тел, слушая, как успокаиваются сердца, чувствуя прикосновения, полные уже не страсти, но нежности.

— Настя-Настя… — прошептал он.

— М-м?

— Ничего.

Может, он и хотел сказать что-то еще, но в дверь осторожно постучали.

— Барин, осмелюсь доложить, простынет все, — раздался из-за двери жалобный голос дворецкого.

— Простынет — значит, согреете, — рыкнул Виктор. — Приготовь мне горячей воды. И скажи, чтобы барыне тоже принесли…

— У меня в уборной была вода, наверное, еще не остыла, — сказала я, скрывая сожаление.

Виктор чмокнул меня в кончик носа.

— Оставлю ее тебе, оденусь у себя. — Он накинул на плечи халат, поднял с пола остальную свою одежду. — А заодно прикажу Алексею, чтобы устроил выволочку Аглае за небрежение.

— Я бы не хотела, чтобы ты устраивал ей выволочку.

Я села, прикрываясь одеялом: говорить о делах без всего было неуютно.

— Она заслужила.

— Это, конечно, твои слуги, но, если ты не против, я бы попробовала сама с ними разобраться. Не дергать же тебя из-за каждой пылинки.

— Почему я должен быть против? Я буду очень рад, если ты снимешь с меня эту заботу. Все-таки обычно у женщин лучше получается обходиться с прислугой. Можешь отчитать Аглаю сама и вообще наказывать дворню как заблагорассудится.

— В каких пределах? — на всякий случай уточнила я. Слишком уж размыто это «делай что хочешь». — Жалование им платишь ты.

Виктор рассмеялся.

— В пределах разрешенного законом. Штрафы он разрешает, только уведоми меня, я запишу. Чтобы не получилось, что барыня плохая, а барин все простил.

Я кивнула.

— И, раз уж ты берешь на себя прислугу, напомни после обеда, чтобы я отдал тебе чай.

— Который ты держишь в сундуке? — вспомнила я. — Но зачем?

— Как зачем? Дворня обычно не считает за воровство прихватить что-то из хозяйских припасов, а чай дорог. Я очень удивился, увидев, что ты держишь его в кухне.

Муж шагнул к двери, но снова развернулся.

— Постарайся не планировать на вечер ничего грандиозного. После обеда нам хорошо бы навестить Кирилла Аркадьевича.

Я вопросительно посмотрела на мужа, и он добавил:

— Граф Стрельцов. Уездный исправник. Я не предупредил, извини, не ожидал, что ты и тут найдешь чем заняться. Привез жену в город отдохнуть! — Он хмыкнул.

Пожалуй, вдаваться в планы на «отдых» пока не стоит.

— Думаешь, исправник поможет?

— Когда летом у приезжего генерала украли бумажник с десятью тысячами, Кирилл Аркадьевич разобрался с этим делом за пару дней. Так что поможет или нет, но попытаться стоит, а заодно и уведомить его о том, что в твоем доме засада. Мало ли, все пойдет не так.

Да гарантированно все пойдет не так, это же закон природы! Как у меня сегодня — я собиралась, приехав, завалиться на какой-нибудь диван и зубрить правила поведения в обществе, а вместо этого…

Я задумчиво оглядела бардак в комнате.

— Это, конечно, не грандиозное, но быстро не…

— Вот и будет повод заставить прислугу работать как следует. Хватит и того, что ты собственноручно снимала эти драпировки.

Я кивнула. Он прав, я со своими рабоче-крестьянскими замашками все время забываю, что есть люди, которым платят за домашнюю работу.

— Не могу придумать повод задержаться еще на пару минут. — Виктор наклонился поцеловать меня. — Но не буду мешать прихорашиваться. Я пришлю к тебе горничную.