Хозяйка старой усадьбы (СИ)

-  Хорошо они жили, счастливо. Батюшка ваш супругу свою, маменьку вашу,  на руках носил,  души не чаял, сердечком своим называл. А Амелия первенцем подарила ему сына, твоего брата Питера. Батюшка Ваш такой счастливый ходил, сына любил без памяти, пестовал, баловал безмерно.  И все хорошо было, жили душа в душу, да вот снова понесла маменька твоя, но роды тяжёлые случились, думали не выживет ни баронесса ни дитя.  Да, видать Богам угодно было, чтоб ты на свет появилась. Маменька твоя с того времени и занемогла.  Здоровьем очень слаба стала. Отец твой тебя во всём винил, мол, повитуха тебя спасала во вред супруге его. А как не спасать, когда маменька твоя слёзно просила дитё сберечь, жизнь готова была отдать, лишь бы ты жила!

В моей памяти вновь возник образ молодой, очень красивой женщины и маленькой девочки рядом. Несмотря на бледность и худобу, она выглядела очень счастливой. Глаза, когда она смотрела на свою дочь, светились добротой и нежностью.

- Померла твоя маменька, когда тебе ещё и девяти лет не исполнилось, а брату твоему пятнадцатый годок шёл. Горевал он очень по маменьке своей, а уж ты в слезах заходилась, аж лекаря вызывать пришлось. Всё ко мне жалась, я ж с тобой с самого рождения, на моих руках ты выросла. Да только не стало маменьки твоей, отец и раньше тебя не привечал, а теперь  и думать забыл. Воспитанием сына занялся. Вспомнил о тебе, когда из города учителя прибыли, которых ещё маменька наняла. Учителей барон восвояси отправил, а тебя  к сестрам в монастырь на воспитание. С глаз, значит, долой. А через три года  старый наш король Ливий решил пойти войной на соседей. Да соседи крепким орешком оказались,  вот и призвал король всех своих подданных на войну. Отец твой пошёл да и Питеру восемнадцать годков к тому времени исполнилось. Самое время в воины идти.

Длилась та война без малого пять годин.  Соседи не только отпор дали, так ещё половину нашей страны завоевали. В нашем баронстве жаркие бои шли. Половину деревень выжгли.

Да тут старый король то помер, а  на трон  взошёл его сын Дарий. Он-то войне конец положил, с соседями мир заключил. Да только в последних  боях погиб брат твой, Питер.

А батюшка пол руки потерял, мечом отсекло. Чудом лекаря выходили. А как вернулся он домой в порушенный дом да узнал, что Питера уже в живых нет, так и запил.   Три годка уже пьёт.  Что война не смела, то баронской рукой за питьё хмельное продано, аль выменяно.

Нянюшка тяжело вздохнула, я только теснее прижалась к тёплому боку женщины, ловя каждое её слово.

- А что не продано, то заложено. И никто барону больше в долг не даёт. Остались нетронутыми только три деревеньки да сама усадьба, маменькой  ещё при жизни тебе завещанных.  Она их в свою очередь  от своей матушки получила - наследство знать это ваше, по женской линии передаваемое. Мужья то над ним власти не имеют. Вот их-то батюшка твой и заложил, продать-то твое наследство он не в силах.  А кредиторы-то у порога, грозятся шею ему свернуть.

Вот тут он про дочь свою единственную  и вспомнил! Да только и ты, пока тебе двадцать годков не исполнится, имуществом тем распоряжаться не можешь. Не продашь. Если только замуж не выйдешь. Вот барон и сговорился с соседом, чтоб тебя, голубку, тому замуж отдать, а самому приданым твоим распорядиться.

Ничего себе, папенька! Да как так можно, родную дочь, пусть нелюбимую, за выпивку продать? Интересно, кому он там меня сосватал? Я замуж не хочу! Была уже, хватит!

- Скажи, нянюшка, а что сестра Лусинда, она-то здесь зачем?

- Так ты и этого не помнишь? Ты же все эти годы при монастыре жила на попечении сестёр. Постриг принять собиралась. А как только б приняла, всё твоё наследство  монастырю сразу перешло. Всего два годочка до пострига-то оставалось. Батюшка твой аж три письма матери настоятельнице написал с приказом домой тебя доставить, грозился до самого короля с жалобой дойти, что, мол, кровиночку родную не отпускают, а её жених дома дожидается.

В свете открывающихся обстоятельств, тяжёлые взгляды, бросаемые на нас сестрой Лусиндой, становятся понятны. У монастыря прямо из под носа увели очень жирный кусок. Вот только мне так и не понятно, зачем она в дорогу с нами отправилась?

- Нянюшка, а зачем она с нами едет, ведь я уже не в монастыре, домой еду?

- Так, мать-настоятельница наказала, чтоб присмотр был, монастырь, мол, за тебя отвечает, пока домой не воротишься. Вот сестра с тобой и поехала. Я ей ужо говорила, что встретила баронессу, кровиночку мою, и домой доставлю в целости и сохранности. Так она упёрлась - мало ли, что в дороге приключиться может - говорит - дороги-де сейчас опасные, а она - какая-никакая защита.

- И чем же она защитить может? Разве что, молитву прочтёт!

Хотя, глядя на габариты сестры Лусинды, можно реально испугаться. Ей бы в гренадёрском полку служить, а не в монастыре. Вон и колесо у повозки не выдержало её веса, за что моя предшественница жизнью поплатилась!

И тут одна мысль пришла мне в голову.

- А скажи, нянюшка, если бы я там, в реке утопла, кому бы моё наследство досталось?