Хозяйка старой усадьбы

Подхватываю пальцами волосы. Локон длинный, я никогда такой длины не носила, особенно последние годы, предпочитая короткую стрижку, которая значительно экономила мне время на укладку.

— Ох, и напугала ты меня, милая! — послышалось над самым ухом. И только сейчас я осознала, что моя голова лежит на коленях у женщины в длинной шерстяной юбке.

— Нянюшка!

Сама не поняла, как это слово сорвалось с моих губ.

— Очухалась.

Монахиня у костра тоже заметила, что я пришла в себя.

— Давно пора, нам бы затемно до постоялого двора добраться.

— А я вам, сестра Лусинда, сразу сказала, что можете назад воротаться. Я барыню встретила и домой сама доставлю. Авось повозка и не опрокинулась бы! И кровиночка моя в реку то не упала!

Женщина, у которой я так и лежала на коленях, прозрачно намекала на излишний вес сестры Лусинды. Женщина, действительно, поражала своими объёмами.

Монахиня зло зыркнула в нашу сторону, и отвернулась.

Я попыталась сесть. Голова немного закружилась, деревья покачнулись, грозясь опрокинуться, но меня придержали заботливые руки.

— Каталина, деточка моя, сейчас, сейчас я тебя горячим отваром напою.

Женщина встала, поправляя длинную широкую юбку. Платок на голове скрывал её волосы. Толстая кофта из валяной шерсти украшена оторочкой из овчины. Я с удивлением разглядывала странную одежду, а когда глянула в лицо, то сразу узнала ту самую женщину, которая обнимала маленькую девочку там, в моём сне. Она стала много старше, но легко узнаваема.

Похлопотав у костра, женщина принесла мне большую глиняную кружку, от которой валил пар.

— Горячее, не обожгись, — протянула она мне кружку.

Я обхватила её двумя руками, наслаждаясь теплом, согревающим ладони. От отвара приятно пахло травами, с удовольствием сделала первый глоток. Горячее варево согревало продрогшее тело, возвращая к жизни.

Вскоре прошла и головная боль, и озноб. Оставался только вопрос, что со мной приключилось? Его-то я и озвучила.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Что случилось? Ничего не помню.

— Да как же, деточка моя? Аль ты головой сильно стукнулась?

Женщина, которая в моем сознании стойко ассоциировалась со словом «нянюшка», всплеснула руками и принялась ощупывать мою голову.

Её шершавые пальцы ласково рылись в моих волосах, слегка царапая нежную кожу, пока не нащупали что-то на затылке.

— Ох, шишка, что твоя слива! Ничего, я тебе мази приложу, как рукой снимет!

Пока нянюшка проводила все эти манипуляции, сестра Лусинда подозрительно посматривала на меня. Узкие губы, сжатые в тонкую полоску, явно намекали на её недовольство. Под этим взглядом я поостереглась расспрашивать дальше, что же на самом деле произошло.

Допив отвар, вернула кружку нянюшке.

— Как ты, деточка?

Сердобольная женщина заглядывала мне прямо в глаза, и я видела, что её забота искренняя. Она, действительно, беспокоилась о моём состоянии, в отличие от сестры Лусинды, которая, фыркнув, отвернулась.

— Всё хорошо, нянюшка, только устала очень, можно я ещё немного полежу?

— Полежи, полежи, деточка.

Меня снова заботливо закутали в жесткое одеяло, которое нещадно кололось, а под голову подсунули большую сумку из грубой кожи, донельзя затёртую и старую.

Свернувшись калачиком, подтянув колени повыше, прикрыла глаза. Мне нужно время, чтобы обдумать и понять случившееся.

Итак, что последнее я помню?

Помню, как расставаясь с подругой Юлькой, едва сдерживала слёзы, как села за руль машины, и поехала в аэропорт. На повороте, у самого моста нажала на тормоз, вот только педаль провалилась, а машина, набирая скорость под уклон, словно в замедленной съёмке, пробила ограждение и носом вперёд полетела вниз. Как так могло случиться, ведь Андрей только сегодня забрал машину из техобслуживания?

Вспомнились суетливые движения мужа, когда он совал мне в руки ключи, как отводил взгляд. Неужели он? Решил от меня избавиться? Опоздал, милый! Хотя, я бы даже сказала ему спасибо, его стараниями я не буду доживать свои последние дни в страдании и боли.

Осталось понять, где я и что со мной происходит?

На ум приходит два варианта, и первый — я всё же выжила, и сейчас в коме под капельницами вижу очень красочный сон.

Вариант второй, люди не врут, и жизнь после смерти существует. Только моя, почему-то, началась сразу во взрослом теле? Кстати, а сколько мне лет? Нянюшка называет меня «деточкой», но это тело точно не принадлежит ребёнку. Скорее подростку, судя по тоненьким пальчикам и узеньким ладошкам.

В первом варианте от меня ничего не зависит, и я могу лишь мечтать никогда не приходить в сознание. А вот если меня действительно отправили «на перерождение», то нужно потихоньку подстраиваться под новую жизнь, стараясь не выдать себя. Неизвестно, как тут к таким переселенцам, как я, относятся. В памяти ещё свежи уроки истории о гонениях инквизиции. Вдруг здесь тоже есть что-то подобное.

Тогда для меня самым опасным человеком в этой троице является сестра Лусинда, от её цепкого взгляда у меня по всему телу мурашки.