Хозяйка судьбы (СИ)

— Я прошу хозяйку земли дать благословение моему народу, подарив ему своих потомков, — слова воина воспринимались словно через набитые пухом подушки. Наверное, со стороны это выглядело смешно — ее замедленные движения, то, как она вслушивалась в каждое его слово, пытаясь понять смысл, как нелепо рухнула на ковры, притянутая за запястье — он не делал ей больно, но и освободиться не давал, не отрывая от Иниры горячего, просящего взгляда. Она вспыхнула — скорее от собственных мыслей, чем от его взгляда. На какую-то секунду помстилось: согласись! Согласись и оставь за спиной и горящие костры востока и стон земли, оставь это тем, кто умнее, сильнее, выше! Останься рядом с этим воином, забудь о тревогах.

Но земля стонала от тяжести и огонь пожирал деревья, а кровь отравляла воду. И этот вопль о помощи пробился через облако тумана к остаткам ее разума, заставляя упереться ладонью в грудь Биринши. Поднявшийся ветер захлопал полами каюла, загасил огонь очага.

— Нет, — выдохнула Инира, тут же понимая, что ее сил не хватит даже для малейшего сопротивления. Его грудь была твердой, как камень и горячей. Похожие на угли глаза смотрели теперь жадно и властно. Ей стало нечем дышать в его обжигающих объятиях и она толкнула сильнее, уже тверже повторив:

— НЕТ!

В сознание ворвался шум усиливающейся бури: часть шнуровки порвалась и полог с оглушительным хлопаньем полоскался на ветру, внутрь заливались мутные потоки дождя и грязи, очаг разметало ураганом…

Внезапно все закончилось. Инира вновь стояла рядом с очагом, Биринши смотрел на нее горячим взглядом, и можно было бы подумать, что все это — случайный мираж, но буря гремела за каюлом, барабаня по крыше тяжелыми дождевыми каплями.

Инира поняла все в одно мгновение: вытерла тонкую струйку крови из носа, стряхнув капли в зашипевший огонь, и покачала головой, предупредительно шагнув назад:

— Не нужно. Не делай этого.

Желая избавиться от предательской слабости и шума в голове, она кое-как развязала шнуровку и выскочила на улицу. Свирепый порыв ветра чуть не сбил ее с ног, заставив согнуться едва не до земли, на плечи хлынули потоки ледяной воды, тут же выморозив остатки тепла. Хватая ртом воздух, Инира побрела вперед, оскальзываясь в грязи и не видя ничего дальше полуметра. От ураганных порывов ее мотало то в одну сторону, то в другую. Уже через минуту она пожалела, что не осталась в каюле, но окончательно потеряла ориентацию среди потоков серого: небо падало на землю с неотвратимостью кары Проклятого. В какой-то момент она уперлась руками во что-то твердое, ледяное, но даже не сразу это поняла, ухватилась бессознательно, распластавшись на единственной опоре. Чудилось, что ее вот-вот смоет в пропасть вместе с потоками грязи.

Поэтому, когда на нее налетел кто-то еще, Инира только трепыхнулась, показывая, что все еще жива.

— Ескимен адамни акилсиз балажи! — непонятно прокричал ей в самое ухо Биринши. Впрочем, по тону она догадалась, что лестного в его словах было мало. С него потоками лила вода: нижняя рубаха и портки облепили побледневшее до светлого кирпича тело, коса расплелась и волосы облепили голову, делая лицо еще больше похожим на череп. Перехватив за плечи, он прижал трясущуюся Иниру к себе и, продолжая беспрестанно ругаться, начал подталкивать ее куда-то вбок. Она еле передвигала ноги, шевелиться не хотелось, особенно когда можно было прижаться в горячему, как печка, мужчине. Его грубые слова сливались с ревом ветра, окончательно теряя смысл и все смешалось в клубок из воды, грязи, раскатов грома и ледяного ветра, когда вдруг твердь под руками кончилась и она ввалилась в темноту, тут же обо что-то запнувшись.

— Жы айел! — выплюнул Биринши, поднимая ее за воротник. — Стой здесь!

Вряд ли она смогла бы пошевелиться, даже если бы захотела. Инире казалось, что она сейчас превратиться в ледышку. Ее уже не трясло — конечности попросту онемели от холода, она только вздрагивала, когда вода с длинных волос капала на ноги. В неровном проеме за плечами завывал ветер, а впереди была абсолютная темнота — они наткнулись на пещеру. Скорее всего Биринши и вел ее сюда, потому что вскоре в глубине чиркнуло красным и постепенно в каменном углублении на полу разгорелся огонь. Инира шагнула ближе, стремясь к теплу и разглядывая пещеру. Здесь хранились запасы муки в высоких бочках вдоль стен, связанное в тюки сено и высокая кладка сосновых, сочащихся смолой дров, которая терялась в темноте — пещера больше напоминала коридор, изгибаясь и уходя дальше вглубь горы. Биринши развел костер сразу перед поворотом, на единственном свободном пятачке земли, не заставленном различными припасами и снастями. Порывшись в охапке сваленных шкур, бросил одну на пол, а одну — Инире, сурово сдвинув брови:

— Снимай.

Она без возражений избавилась от мокрой одежды под прикрытием медвежьей, тяжелой шкуры и завернулась в нее, как в кокон, снова начиная дрожать.