Хозяйка судьбы

— Ты — Черный Дрозд, — скорее, чтобы услышать свой голос, произнесла Инира. Птица качнула мертвой головой, бусины ударились друг о друга. Есть ли у него глаза? — Мне сказали о тебе мои друзья… Сказали, ты сможешь помочь…

— Чем? — спустя долгую паузу, наполненную только гулом ветра, обронил Турдус.

Инира в отчаянии посмотрела на Биринши, но тот не поднимал головы, застыв, словно изваяние.

— Я не знаю, — наконец, выдавила она. — Меня преследуют. Хотят моей смерти.

— Если не станет хозяйки земли — не станет ничего, — старик повернулся и пошел вверх по тропе, тяжело переставляя босые ноги. Она последовала за ним, но Биринши остался внизу и Иниру едва не сбросило с горы порывом ветра, когда они вышли на открытое место. Только чудом она успела в последний момент нырнуть следом за Турдусом в узкий темный лаз. Их убежище оказалось совсем небольшим и больше всего напоминало гнездо — множество сухих веток, уложенных по кругу, переплетенных друг с другом. Старик медленно опустился на них, Инира примостилась напротив и поняла, почему Биринши не последовал за ними: для третьего здесь просто не хватило места.

— Рассказывай, дитя, — ласково, словно родной дочери, предложил старик, откидываясь на стену пещеры. Камень едва слышно вздохнул — или это был ветер, свирепствующий снаружи.

Начать рассказ было сложно — потому что как раз начала у этой истории она и не знала. Все обрушилось на нее слишком внезапно, а события развивались столь стремительно, что Инира самой себе напоминала мечущегося по полю зайца. Но едва начав, слова полились из нее сплошным потоком. Она еще никому не открывала всей правды, но этому странному человеку (человеку ли?) рассказала абсолютно все — и о Ле-Ванте, и о странных, мучающих ее снах, о страхах — все.

Когда она закончила, он долго молчал. Тонко перезванивались бусины на слегка покачивающейся голове, свистел ветер снаружи. Холод постепенно пробирался под одежду.

— Что мне теперь делать? — не выдержала бастард. Дрозд сверкнул темными провалами глаз.

— Ждать, дитя, — если бы она видела его глаза, он, наверное, смотрел бы неодобрительно. Наверное, она казалась ему маленькой, суетливой птичкой.

— Чего ждать? — вырвалось у Иниры.

Турдус вздохнул и стены тут же вторили ему сдавленным стоном. Теперь она слышала это совершенно отчетливо и испуганно покосилась на выход, прикидывая, успеет ли выбежать, если пещера вдруг обвалится?

— Я прожил на этой земле столько лет, — медленно начал старик. Его рука тяжело опустилась на ее колено, заставляя успокоиться. Она была тяжелой. Очень тяжелой. — Что она успела от меня устать… Даже камни больше не держат меня. Они молоды и моя мудрость слишком тяжела для них… Поэтому я редко опускаюсь на землю. Я парю в небесах и многое вижу…

Он снова вздохнул, тяжко, словно увиденное совсем его не радовало. У Иниры по спине поползли мурашки, горло сдавило спазмом. Что он такое?

— Раньше таких, как ты, было еще больше, чем таких, как я. Теперь есть только я. И ты, — продолжил Турдус, перебирая узловатыми, высохшими пальцами бусины.

— Кто ты? — вырвалось у нее. — И кто — я?

Он хотел ответить, но земля внезапно ощутимо содрогнулась и старик тут же встал на ноги.

— Земля не может долго держать меня, — с сожалением в голосе пробормотал он. — Приходи завтра, дитя. Я отвечу на твои вопросы.

Он шагнул из пещеры человеком, но отталкивался от камней уже птицей. Огромные крылья хлопали на ветру, ветер задувал в пещеру, заставляя ее щуриться и закрывать глаза, а в следующую секунду Турдус пропал. Инира расстроено прислонилась лбом к холодному камню.

Биринши воспринял слова Тардуса весьма философски:

— Значит, будем ждать, — пожал он плечами и начал спускаться. Ей ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

— Мы не можем ждать, — когда они спустились достаточно, чтобы ветер уже не пытался сбросить их с горы, Инира догнала воина и удержала его за локоть. — Вы не понимаете? Я не просто так пришла сюда, за мной последуют другие! Придут за мной.

— Значит, мы встретим их, — оскалился Биринши. Белые зубы сверкнули на темном лице, придавая ему сходство с волком.

— Я не хочу вас втягивать, — Инира не давала ему отвернуться и они застыли на опушке леса у подножия горы. — Никого не хочу. Это не ваша…

— Никто не скажет, что мой народ не защитил Хозяйку земли! — отрезал Биринши. Очевидно, ее слова обидели его и дальнейший путь до каюла они преодолели в полном молчании.

Следующие три седмицы Инира провела в тревожном ожидании беды. Каждое утро, еще до того, как солнце показывалось над горами, она выходила из шатра и под присмотром всюду следовавшего за ней Биринши отправлялась к Парящему-над-горами, желая найти ответы на свои вопросы. Однако их разговоры больше походили на беседу слепого с глухим. На все попытки выяснить что-то конкретное, Турдус отвечал одно: ждать.

— Чего ждать? Как долго? — спрашивала она.

— Ждать, пока земля не заговорит, — таинственно отвечал старик.

— И что делать, когда это случится? — со страхом спрашивала Инира.