Хозяйка Талеи

Ночь. Перегороженные рогатками улицы. Дома, с наступлением темноты превращающиеся в молчаливые крепости. Немногочисленные группы прохожих с факелами, подозрительно зыркающих по сторонам и покрепче сжимающих в руках окованные железом дубинки или другое оружие. Таков теперь Нижний город.

А ведь еще пятнадцать лет назад Талея была иной. Более открытой, мирной, дружелюбной. Общины ремесленников не организовывали собственных дружин, чтобы защитить покой семей от наводнивших столицу банд; обедневшие люди не перебирались в Гнойник, увеличивая и без того немалую нищету, берясь за любую работу, все равно, законную или нет. Стражники, и в прежние годы редко выбиравшиеся за пределы Верхнего города, сейчас присматривали только за особняками аристократов и жрецов, предоставив остальные кварталы их собственной судьбе. И, откровенно говоря, мировоззрением и способом добычи пропитания достойные охранители порядка совсем не отличались от бандитов. Стражи боялись даже больше. Трупы находили куда чаще, на базарах в открытую торговали дурманом или темными артефактами. В порту швартовались неизвестно чьи корабли, с которых тюками выгружались идущие в обход таможни товары. Количество притонов, в которых можно было купить дешевой отравы или снять за смешные деньги потасканную шлюху, возросло едва ли не втрое.

Видеть некогда величественный город, крупнейший на берегах Доброго моря, наполненным страхом и тягучей безнадежностью было неприятно. Почти физически больно, хотя в человеческом понимании боли она давно не испытывала. Селеста сроднилась с Талеей. Она проводила здесь львиную долю времени, знала всю подноготную столицы, посещала родовые поместья знати и говорила на одном языке с обитателями жутчайших из клоак. Да, за последнее время ее влияние и власть среди горожан, особенно в криминальной среде, возросли. Ну и что? Восставшие всегда предпочитали стабильность существования. Бесшабашный Зерван — то самое исключение, подтверждающее правило.

Вампиресса прошла мимо высокого храма, с неудовольствием оглядев кучки мусора возле ступеней. При отце нынешнего правителя за подобное небрежение настоятеля могли понизить в должности, при деде — навеки сослать на границу. Культ Дерканы являлся чем-то вроде официально утвержденной религии. Чиновники были обязаны принимать участие в определенных ритуалах, тем самым получая от правителя частицу сакральной власти и одновременно подтверждая свою лояльность. Во что они верили на самом деле, мало кого интересовало. Простой народ в королевстве предпочитал поклоняться мелким местным божествам, скорее духам, которые и сами по себе поближе, и особого внимания властей не привлекают. Еще повсеместно распространилось служение Иллиару — его храмы одно время росли как грибы. Рост паствы Повелителя Света был связан с тем фактом, что нежить плохо чувствовала себя на освященной его именем территории. Позднее маги и жрецы других божеств выяснили, какие именно знаки и обряды причиняют боль меченным Тьмой существам, и ввели изменения в свои службы «в связи с текущей конъюнктурой», но к тому времени культ набрал силу и проник во все слои общества.

Считаясь прямым потомком Хозяйки Вод, Сын Моря закономерно являлся верховным жрецом Дерканы. Логически рассуждая, такое положение предоставляло массу возможностей, особенно умному человеку. К сожалению, на престоле сидел дурак. Даже сверхлояльное народное мнение с некоторых пор перестало идеализировать своего правителя, причем основания для возникшего скептицизма имелись веские. Ирран с младых ногтей имел чудовищную склонность к мистицизму, политические решения принимал, ориентируясь на результаты гаданий, а свиту свою составил по большей части из таких же, как сам, фанатиков.

Умных людей рядом с ним тоже хватало, только лучше бы их не было вообще.

Сейчас при дворе естественным образом сформировались три партии, каждая из которых обладала собственной идеологией, в том числе в религиозной сфере. Первая, целиком состоящая из представителей старой аристократии, фактически находилась в оппозиции к собственному правителю. Парадокс политической борьбы. Называлась она «Драконом Благоденствия» и в качестве лидера признавала принца Коно, дядю нынешнего правителя, ну и остальных членов царствующего семейства (близкая родня Ирраном тоже была недовольна). Кроме того, к «благословленным» примкнула большая часть титулованного дворянства, не желавшая перемен и опасавшаяся снижения своего статуса. «Драконы» спонсировали монастыри культа Дерканы и были тесно связаны со всеми храмами, ведущими свою историю из времен до Чумы. Фактически это бывшие семейные культы аристократов, разросшиеся до парадоксальных размеров.