Хозяйка таверны. Сбежавшая истинная

<p>Мию Логинова</p><p>Хозяйка таверны. Сбежавшая истинная</p>

<p>Глава 1</p>

— Господин вы обронили! — и смотрит на меня такими честными глазами, как будто сам в свою наглую ложь верит. Обронил я. Как же.

Отсутствие фамильных часов я заметил ещё дней пять назад. Потерять эту вещь невозможно. Более того, никто, кроме мужчин рода Тарраш Ра не может к ним прикасаться. Сразу бы рука до костей обуглилась. А этот мальчишка спокойно держит на ладони, как конфету в обёртке.

— Обронил значит… — хватаю его за тонкое запястье, чтобы не сбежал.

Кто ж ты, хост тебя пожри такой? И главное, кто их моих братьев так наследил в Халдее? Во-первых, тут нас не жалуют. Во-вторых, детьми фернаны не разбрасываются. Тем более отпрысками правящего рода.

Тем более теперь, когда я собственными руками этот род обезглавил.

Неприятные воспоминания, ударяются в ребра.

Плохой знак.

Вот тебе и мастер оборота лучшей в Трехлунном Академии для Двуликих. Еле сдерживаю трансформацию от одной только мысли. От одного только воспоминания о Ней и о том, что я ради Нее натворил.

Золотая женская цепочка на моей руке ловит отблеск осеннего солнца и слепит бликами. Как будто напоминает, какой я был слепец. И дурак. А теперь уж сколько лет расхлебываю. Конца и края не видно этой плошке яда. Когда уже разъест меня совсем?

— А теперь поговорим как мужчина с мужчиной, — пришлось дёрнуть пацаненка хорошенько, чтобы прекратил свои глупые попытки вырваться. — Во-первых, воровать не хорошо. Тебе не сказали? — Может, он сирота и ради куска хлеба? От мысли, что кто-то из моих братцев бросил сына побираться и голодать, тьма внутри вскинулась ещё выше. Убил бы за такое. А хотя я ж уже. Убил. Всех семерых.

— Я не брал… — мямлит пацан. Морщусь. Вот тебе и наследник первых детей тёмного бога. Ну хоть в глаза смотрит, не боится. Не все, видимо, потеряно.

Молчу, изогнув бровь. Шрам привычно тянет кожу. Ещё одна метка прошлого.

— Говорю, не брал. Уж, который день ищу по всему городу, чтоб отдать. А ещё крайним сделали! — надулся так, что вот-вот из ушей как из вулкана Угарр дым повалит. — Правильно мамка говорит, не делай добра — зла не получишь.

— А отец что? — с бабами все понятно. Я их хостову философию на своей шкуре во всех оттенках прочувствовал.

— А Фирсов сын мне отец! — мальчишка, только успокоившись, вдруг дернулся, как если б я его клеймом раскаленным приложил. — Обрюхатил мамку и свалил в туман! Ненавижу, — он смачно сплюнул на землю и растер ботинком пузырившуюся слюну.

Я его гнев в этом вопросе полностью разделял. Чтоб тебя Фирс никогда по мосту забвения не пустил! Кем бы из семерых ты ни был, осеменитель хостов!

— Пойдем-ка, познакомимся с мамкой твоей.

Ну не мог я так уйти. Одно дело не знать, что где-то племянник бродит, другое развернуться и развидеть.

— Говорю ж, не крал ничего! — снова вскинулся малец. А в глазах ужас как перед фирсовым озером у закоренелого грешника.

— Так я, может, отблагодарить хочу? — чтобы успокоить парня, даже подмигнул ему. Зная, что шрам уродует улыбку до звериного оскала, я обычно старался не улыбаться. Но отчего-то встреча с этим мальцом отзывалась в остывшей и заледенелой душе теплом. Шевелилось там что-то, как первые ростки травинок после заморозков в вечной мерзлоте Исдандора. — Сам же говоришь, весь город оббегал, чтоб вернуть. За такое дело и поблагодарить не грех.

Мальчонка, не будь дурак, с явным вызовом покосился на свое запястье. Мол, не похоже на благодарность. Я хмыкнул:

— А не сбежишь?

— Не сбегу.

— Слово чести?

— Может у меня чести той ни на грош, — а сам расслабился уже, улыбается.

Люди обтекают нас как река скалу. Никому и дела нет, что парня незнакомец за руки хватает. Хоть бы и поколотил, всем плевать. Что за мир. А ещё Фернаны им демоны-убийцы.

— Так и у меня ни на грош, — я аж расхохотался. Впервые за долгое время вот так легко и от души. Правильно говорят, кровь не водица. Сколько лет я уж семьи не знал? Все один, как последний лист на промерзлой осине. — Как звать тебя хоть?

— Бастом.

— Просто Бастом? — я прищурился.

— Просто.

Мы свернули за угол и я напрягся, ожидая в любой момент подвоха, готовый броситься вслед за этим хитрецом. Но он шел на одном со мной уровне, не пытаясь ускользнуть.

Странные дела.

— А вас-то как?

— Совран.

— Просто Совран? — мальчонка обернулся. Глаза у него были знакомые. Родные глаза.

— Просто.

Парень гыкнул и протянул руку.

— А вы ничего так. Нормальный.

— Не Фирсов сын? — поддел я, гадая, как парень отреагирует на новость, что я ему дядька.

— Ну точно лучше папашки моего! О! А вот и мамка!

Я перевел взгляд, куда он указывал…

Тело обдало пожарищем.

ФИРСОВ СЫН ЗНАЧИТ?!

Тьма взвыла внутри метелью в исландорскую бурю, взорвалась, ломая кости и требуя выхода.

ОБРЮХАТИЛ И БРОСИЛ, ЗНАЧИТ?!

Я рванулся к Ней навстречу. Лицо бледное, глаза, как две луны.

Узнала, да?

И я узнал. На твою беду.

— КАК ТЫ ПОСМЕЛА СКРЫТЬ ОТ МЕНЯ СЫНА, ТИРА ША НОРДИКА? — а вместо слов уже рык из зубастой пасти. Сквозь вату безумия и жажды крови слышу крики вокруг:

— Ферн в обороте! Спасайся, кто может, люди добрые. Боевой ферн!