Хозяйка таверны: спасти семью

С козел тотчас же спрыгнул сухопарый немолодой мужчина, который ловко подцепил корзину руками и утащил ее к себе.

- Спасибо! Хорошего дня... – ангельским голосом пропела незнакомка и упорхнула обратно в карету.

Когда топот копыт стих вдалеке, я сделало к Лео пару шагов.

- Что это было? – прошептала я, искренне полагая, что могу просто спать сейчас и видеть фантастический сон.

- Не знаю, - ответил парень, оборачиваясь. – Такое в моей жизни происходит впервые…

Он был задумчив и весьма сосредоточен. На меня взглянул лишь мельком и снова погрузился в себя.

Дурное предчувствие кольнуло в самой глубине сердца. Несмотря на чудесное разрешение моего эксперимента с продажей пиццы, произошедшее оставило в душе очевидно нехороший осадок.

А может это я из-за гадких слухов так себя чувствую?

***

Когда я вошла в холл, то обомлела. Картины Лерии в новых рамах уже висели на стенах, и это было потрясающе! Атмосфера помещения сразу же отчетливо поменялась, заиграла новыми красками, наполнилась уютом и чем-то теплым….

Не знаю, что произошло дальше, но кажется душа Лерии тоже что-то ощутила через нашу незримую связь, потому что меня наполнило ощущение боли, тоски и какого-то восторга одновременно…

Перед глазами вспыхнули чужие воспоминания, и вот я вижу немолодую светловолосую женщину в простом ситцевом платье и с кухонным передником на тонкой талии. Она смотрит на меня устало и с легким недовольством.

- Лера, мы не можем повесить твои работы в таверне… – говорит она с легким нетерпением. – Они прекрасны, но… люд у нас простой и к такому не привык. Тебе бы вышивать для богатых домов. Там такое ценят. А здешних подобное только отпугнёт…

И стало так досадно-досадно, словно у меня отняли что-то очень драгоценное, но при этом на глаза навернулись слёзы от осознания, что эта женщина уже никогда не пожурит меня…

- Лерочка! Ну что же ты?

Меня обняли крепко-крепко и прижали к горячей мужской груди. Я вцепилась в Лео так крепко, что едва не порвала ему рубаху. Слезы душили как никогда, а я вдруг поняла, что с каждым днём всё сильнее становлюсь ею – той самой девчонкой, немного избалованной, но чуткой и доброй – которая беззаветно любила родителей и обожала только одно занятие на свете – вышивать.

А теперь у неё нет ни того, ни другого...

Наперевес боли, в груди начала подниматься отчаянная злость. Нет, даже ненависть – клокочущая, требовательная и жаждущая отмщения. Если бы не этот нелюдь Крэйг, сейчас Лерия была бы жива. Да и кто сказал, что пропажа родителей – это не его рук дело???

- Малышка, не плачь…

Лео был так нежен, и я в этот момент отчетливо поняла, что в прошлом он не был таким. Он изменился ровно с того момента, как Лерия попала в беду. Кажется, его сердце расплавилось, как снег в ладонях, и стало похоже на горячий воск.

Раньше они с сестрой часто спорили, постоянно соревновались друг с другом. Лео даже ревновал родителей к ней, считая, что его любят меньше. Об этом мне докладывала память бывшей хозяйки тела, и я всё яснее начинала понимать, что Лео тоже очень раним.

Вытерла слёзы и отстранилась.

Я не имею права досаждать ему своими страданиями. Он и так тащит на себе невероятное бремя ответственности и вины. Мне жаль, что его дорогая сестра уже не здесь, но я ведь могу заменить ее, правда?

- Спасибо! – прошептала с чувством, глядя в бездонные синие глаза напротив – такие большие, искренние, светлые. – Ты исполнил мою мечту…

Точнее, мечту Лерии, но это уже не важно.

На пороге появился Санни, хмыкнул, глядя на наши объятья, а потом заметил картины, развешанные повсюду, и замер.

Я окончательно высвободилась из рук старшего брата и уставилась на младшего.

Санни был ошеломлен, побледнел, весь сник, а когда заметил вышитые портреты родителей неподалеку от входа в кухню, и вовсе вздрогнул.

- Теперь каждый будет знать о том, в чью честь мы построим наше дело... – проговорила я негромко, чувствуя, как голос и душа наполняются решимостью и силой. – Каждый посетитель нашей таверны будет знать о том, какими удивительными были наши родители!

Санни смахнул слезу и отвернулся. Похоже, увиденное коснулось его больше, чем он хотел показать, но уже через пару мгновений мальчишка повернулся вновь и с торжеством посмотрел мне в глаза.

- Ты стала совсем другой сестра, - произнес он с почтением. – А может я просто не замечал этого раньше. Но я с тобой во всём, что бы ты не решила!

Это было такое удивительное признание, что я не выдержала и обняла его. Санни, как всякий подросток, попытался в первое мгновение вырваться, но потом затих и уткнулся носом мне в плечо.

- Спасибо... – прошептала в ответ и улыбнулась.

И все-таки жизнь прекрасна, если у тебя есть семья…

***

На следующий день я испекла еще пять пицц.

- Мы должны всё равно пытаться, - произнесла твердо, хотя сама была одолеваема изнутри коварными сомнениями. – Возможно, не все соседи приняли этот поклёп на нас. К тому же, мы можем двигаться дальше, на соседние улицы. По крайней мере, пока я не попробую, не отступлюсь...

- Ты молодчина, сестра! – восхитился Санни. – Я пойду с тобой!