Хозяйка Валгаллы

– Черт! – Она обняла бородача за шею, ловя его губы своими и уплывая куда-то на сладких волнах льда и пламени, сливающихся в невыносимый водоворот безумия.

Из кустарника Рюрик вышел первым, далеко обогнав богиню смерти и, еще не дойдя до крайних дружинников, захохотал, вскидывая руки с двумя палицами. Навершия – из окатанных речных голышей. Вестимо – любимое с детства оружие.

– Я познал богиню смерти, братья! – провозгласил он. – Теперь мне не страшно умереть! Кто из вас выйдет на поединок и убьет меня, защитника чести Валькирии?!

Добровольцы тут же нашлись, ринулись в атаку. Рюрик отмахнулся от брошенного копья, поднырнул под другое, встретил на скрещенные палицы топор, схлопотал кистенем по ребрам и крутанулся, сбивая напор товарищей-врагов, сближаясь в упор, на расстояние, недоступное для замаха. В воздухе замелькали топоры, палицы – и Валькирия привычно воспарила, перешагивая через место схватки.

Возносясь к зениту, Валентина не полетела – молниеносно скользнула дальше на север, замедлилась, углядев сушу, повернула вдоль берега, теперь уже и вовсе не торопясь. В глубине души она ощущала, что необходимости в столь эфемерном состоянии больше нет, что смерть никому из ее смертных не грозит. Спешить некуда, опасности не существует. Однако, как богиня и догадывалась, ее дар подчинялся более разуму и воле, нежели инстинктам. И если Валькирия не желала возвращаться в плотское состояние – то сего и не происходило.

Богиня смерти снизилась в одном месте, в другом, покружилась в третьем, оценила четвертое… А затем просто возжелала оказаться рядом с Одином – и воплотилась на пляже.

– Она вернулась, братья! Вернулась! – Похоже, долгое отсутствие богини после прекращения ритуального поединка не на шутку встревожило дружинников. – Слава Валькирии! Слава великой! Слава!

Пенное тепло молитв ударило в жилы девушки, заставило рассмеяться, потянуться, выбралось на щеки алым румянцем.

– Точно напротив нас, через море, – пальцем указала она, – есть роскошная система озер, в него впадающих. В них удобно заплывать на отдых и выходить в походы, там сколько угодно места для кораблей любого размера, там не страшны никакие ветра, штормы и ураганы. Там есть где удобно обосноваться подальше от чужих глаз и надолго спрятать тайну нашего дома.

– Слава Валькирии! – обрадовались путники, предвкушая окончание затянувшегося похода.

– У этого места есть только один недостаток, – закончила девушка, – я не увидела там никаких лесов и заметила несколько обширных ледников.

– Это Скандия, земля скал! – догадался один из славян, о чем идет речь. – Там не живет ничего, кроме мха и чаек. Древние боги сказывали, несколько веков назад она вся была покрыта льдом. Ныне толща сия почти растаяла, однако же делать там все равно нечего. Там даже озера мертвые, ибо все вода талая, холодная и пустая. Одно слово: Скандия.

– Земля мертвых скал и мертвых озер? – вскинула брови Валькирия. – Мне это нравится. Но бревна для домов и дрова для очага нам придется везти отсюда.

На некоторое время над песчаной косой повисла тишина.

– Чего застыли, храбрецы?! – спросил бог войны, оглядев дружинников. – Все слышали, что сказала великая? Вот топоры, вон лес. За работу!

Четыреста дружинников – это четыреста умелых топоров. А хороший топор за день с легкостью два дерева валит, и еще ветки обрубить время остается. Задержавшись на три дня, воины Одина забили отборным сухостоем все свободные места на всех ладьях, а заготовленные сосновые хлысты связали в плоты и взяли на буксир, поровну распределив на все корабли.

Впрочем – тащить все равно пришлось не на веслах. Молчаливая Фригг привычно даровала флоту попутный ветер.

Через море с тяжелым грузом на буксире корабли шли почти четверо суток, днем и ночью, полагаясь на мудрость супруги Одина, ведающей все скалы и мели. Еще два дня путники пробирались через глубокие озера с невероятно чистой, совершенно прозрачной водой – словно паря над валунами и редкими кустиками водорослей. В итоге богу войны приглянулся берег меж двумя гранитными отрогами с зелеными ледяными шапками.

Дружинники развернули корабли, стали одно за другим выкатывать на берег длинные бревна, тут же пуская их в работу. Скифы, привыкшие к юртам, присоветовать тут ничего не могли, поэтому строились по славянскому обычаю: два длинных дома, один напротив другого, с очагами в центре. Под сотнями рук да с хорошим инструментом работа спорилась. Прочными и надежными нефритовыми и гранитными топорами сварожичи рубили бревна, острыми кремниевыми – выбирали пазы, мягкими железными и бронзовыми скифы корили хлысты. Дело нашлось для всех – и для бывалых строителей, и для неопытных. Даже для мерзнущих царьградских девок – оттаскивающих щепу и мусор.