Хозяйка ветров (СИ)

Шуалейда замолчала и подошла к юноше, погладила по волосам. Грыт вздрогнул от желания почувствовать эту ласку на себе.

- Темный маг всего лишь хорошо послужил божеству, - Шуалейда покачала головой. - Мы были слишком молоды и самонадеянны, чтобы поверить, что с нами может случиться что-то плохое. Зря. Зато мы были счастливы...

"Счастливы? - слово вонзилось, словно нож под лопатку. - Злые боги, падаль ревнует", - Грыт чуть не засмеялся.

- ...целых два месяца, пока Хсы не подсунул магу один древний амулет, маг не поймал Стрижа, не запытал почти до смерти и не выманил меня на его боль, - продолжала она. - Легенда не врет: я обезумела от ярости и сожгла невинных людей. Но вытащила Стрижа из бездны Ургаша - он не умер! Видишь, он жив...

Колдунья опустилась на колени рядом с возлюбленным, заглянула ему в глаза. Натянутая тетивой, она осторожно водила ладонями по любимому лицу. Ощупывала брови, словно слепая... или словно хотела запомнить навсегда.

Руки Грыта дрожали, сжимались в кулаки. Хотелось выть от безнадежности: почему? Ну почему не сумел? Почему не нашел ее на год, на два раньше? Пока было время жить.

- В гордыне своей я добралась до Близнецов и вытребовала его жизнь. Они сказали: твой любимый вернется к тебе. Жди. И я ждала. Двести лет. Я излечила его тело, Грыт. Посмотри, он юн, как тогда, здоров и силен. Но душа не вернулась. И не вернется - боги посмеялись надо мной. Наказали. Два века я искала путь, верила. И, наконец, боги привели тебя, чтобы я поняла: нет памяти без души и нет памяти без тела. Тебе не вернуть прошлое, Грыт, раз твое тело умерло, а Стрижу не жить, раз ушла душа.

Хозяйка шагнула к нему, глянула отчаянно. Вокруг нее вились разноцветные струи воздуха, комната дрожала и оплывала.

- Смирение, Грыт. Воля богов превыше человеческой. Я должна была отпустить его, дать умереть. И умереть вместе с ним. Тогда бы мы родились снова, встретились. Но я убила наш шанс своей гордыней.

Он шагнул навстречу, встретился с ней взглядом: некогда белесые глаза сияли лиловым, губы приоткрылись.

"Боги... только дотронуться, и все. Один раз!"

- Ты хотел вернуться, Грыт. Ты вернешься в Сашмир, родишь детей, проживешь много счастливых лет.

Он не понимал, что она говорит. В голове стучало лишь одно: я умру сегодня. А ей нужна душа - с душой её любимый будет снова живым.

- Я не могу вернуть твою память, но могу отдать тебе его жизнь. Тогда все станет, как должно.

- Нет, не надо. - Грыт поймал ее руки, сжал. - Возьми мою душу, отдай ему. Он снова будет жить, будет любить тебя.

Шуалейда покачала головой.

- Это невозможно. Невоз...

Грыт привлек ее к себе, не дав договорить.

- Я люблю тебя, - прошептал в губы и поцеловал.

Боль в груди взорвалась фейерверком, ослепила. Голова закружилась, запахло морем...

15

15

Он стоит на берегу, кусочек золотого света стучит в груди. Совсем близко та, что пришла за ним. Та, что заставила вспомнить. Её слезы пронзают насквозь, её руки обжигают... она вся - живое пламя в его объятиях. Ему больно. Больно держать, больно отпустить. Больно остаться и невозможно вернуться.

- Шу, моя Шу.

Она поднимает глаза, в них - боль.

- Идем.

Он качает головой.

- Тогда я останусь. Здесь. С тобой.

Девочка и мальчик с рыжими волосами стоят рядом, взявшись за руки, смотрят. Ждут. Шу оглядывается на них, берет его за руку. Шаг. Крохотный шаг к ним - Светлой Райне и Темному Хсы. К заигравшимся детям.

- Я останусь с ним! - даже здесь она требует.

- Нет. Тебе рано, - отвечают они в один голос.

- Тогда он вернется.

Дети молча улыбаются.

- Вернется? - Шу сжимает его руку, голос дрожит.

Девочка качает головой.

- Я вернусь, Шу. Обязательно, - обещает он.

Она так прекрасна сейчас: растрепанная, заплаканная. Родная. Её губы солоны, и последний поцелуй горек. Она пахнет диким медом, лесом после грозы и речными кувшинками. Волосы текут сквозь пальцы, шепот щекочет губы:

- Люблю тебя...

Он знает точно, что когда-нибудь они встретятся вновь. Но она не желает ждать.

- Идем же, Хилл! Идем домой!

В глазах её слезы, она тянет его за руку, сильно, до боли...

...и исчезает. А он остается. Снова один. Только отдается где-то в глубине: ту-дум, ту-дум, и на губах горячо и солоно.

Он ждет. Считает оставшиеся мгновения вечности ударами сердца. Одного на двоих.

- Я вернусь, обещаю, - шепчет он черным волнам.

Мальчик и девочка смотрят на него и улыбаются.

16

16

- Стриж, проснись! - кто-то голос настойчиво звал, не давая соскользнуть обратно, в теплое забытье. - Проснись, солнечный мой.

Он приоткрыл глаза, пытаясь понять: где? Кто зовет? В голове была пустота, все качалось и плыло. Лишь пол под спиной казался относительно устойчивым.

- Слава Светлой, ты здесь. Слышишь меня? Стриж?

Первым, что он разглядел в тумане, были яркие сиреневые глаза. Затем из тумана вырисовались черные брови вразлет, тонкий нос, приоткрытые губы и узкое, острое лицо в обрамлении седых прядей. Он протянул руку проверить, не мираж ли это - что-то казалось неправильным. Рука нащупала теплую, гладкую кожу.

"Нет, не мираж".

Губы сами собой улыбнулись и шепнули:

- Шу?