Хозяйка Зеркала

Когда я вышла из треклятой сауны, меня настолько всю трясло от негодования, что мороза я уже не почувствовала. Я села в такси и попросила отвезти меня обратно домой. Мои эмоции вышли из-под контроля, и на меня обрушилась лавина чувств, разрывающая душу на части. Я не помню, как оказалась возле своего подъезда: не видела ни улиц, по которым мы проезжали, ни зданий, ни людей — ни-че-го. Водитель такси, по всей видимости, понял, что произошло, и в рекордные сроки доставил меня домой. Я расплатилась с ним и вышла на улицу.

Я плакала, проходя мимо консьержа, плакала в лифте, плакала, пока открывала ключом дверь квартиры. Находясь в нашей с Яриком спальне, я упала на колени и рыдала так, как рыдает вернувшийся с битвы воин, который увидел на месте родного дома пепелище: никого не осталось в живых…

Никого.

Пока он сражался там, здесь горели в пламени его родные.

Во мне все умерло: радость, надежда, вера в счастливое будущее. Осталась только боль, которая ощущалась почти физически. Я сидела на полу, спиной упираясь в стену, и растирала бегущие по щекам горячие слезы. Обручальное кольцо нестерпимо жгло палец, и глядя на него я беззвучно сотрясалась от рыданий.

Как ты мог, Ярослав, так предать меня? Как?

Я тут же сняла кольцо и положила в карман пиджака. Сердце кровью обливалось. Я то рыдала, то кричала от боли, выплескивая отчаяние всхлипами, стонами, ударами ладоней по ковру. Иногда затихала и только чувствовала, как катятся по щекам бесконечным водопадом слезы бессилия, нахлынувшего отчаяния и незнания того, что мне делать дальше. Я знала одно, что не хочу его больше ни видеть, ни слышать, а ведь он скоро вернется домой.

Если вернется…

Я позвонила Нике и попросилась приехать к ней с ночевкой. Затем я достала из шкафа спортивную сумку и собрала некоторые вещи. Осмотрев комнату, зацепилась взглядом за зеркало, которое каким-то чудом помогло мне развеять иллюзию и открыть глаза на реалии моей собственной жизни. Подошла к нему, ни секунды не раздумывая сняла его со стены и унесла с собой. Сложив вещи в багажник, села за руль и поехала к Нике.

Я не помню, как оказалась возле Никиной квартиры со спортивной сумкой через плечо и с зеркалом в руках.

— Он спит с ней, Ник, я застала их вместе, — сквозь слезы прохрипела я, стоило ей только открыть дверь своей квартиры.

— Так, проходи. Давай сюда свои вещи, — она забрала сумку из моих рук и скептически посмотрела на зеркало, но никак не стала комментировать. — Присаживайся на диван, что ты будешь чай, кофе? — Секундная пауза, позволившая ей оценить мое состояние, а потом продолжила: — Нет, лучше вина. Да, принесу нам вина, и ты мне всё расскажешь.

Я скинула с себя верхнюю одежду, сняла обувь и разместилась в гостиной на мягком красном диване с белыми подушками. Меня всю трясло от нахлынувших эмоций, в груди, словно что-то сжалось и никак не хотело отпускать. Ника принесла на серебристом круглом подносе гору салфеток, стакан с водой и два бокала вина, поставила всё на стеклянный столик у дивана, села рядом и крепко меня обняла. Слезы текли ручьем по моим щекам, заливая Никин белоснежный шелковый халат.

Немного успокоившись, я рассказала, что поехала в сауну и там застала Ярика с Дашей в постели. Пересказала наш диалог и то, как он скинул с себя розовое полотенце. Умолчала только о зеркале. Не хочу пугать сестру этой историей. Нужно сначала самой во всем разобраться и убедиться в том, что это не совпадение и не моя разыгравшаяся фантазия на фоне стресса.

— Вот урод! — Ника меня обняла и прижала мою голову к своему плечу. — Если ты его простишь за это, я лучше сама тебя прибью, чтобы ты больше не мучилась. Я так сильно тебя люблю. Никому не позволю тебя обижать, слышишь? Ни один мужчина в мире не достоин твоих слез.

Я рыдала так, как не рыдала никогда и впервые в жизни не могла остановиться. Моя душа будто разрывалась на молекулы, которых больше никогда не собрать воедино. Всё чем я жила и что для меня было важным, рухнуло в один миг. Она гладила меня по голове и шептала:

— Плачь, моя хорошая. Не сдерживай себя. Пусть льются слезы, а вместе с ними уходят разочарование и обида. Пусть ливнем прольется вся твоя боль. Лучше раз переплакать горе так, чем душить эмоции в себе.

Не знаю, сколько мы так просидели, но я постепенно успокоилась.

— Я подам на развод в ближайшее время, — вздохнула я, шумно хлюпнув носом. Ника дала мне салфетки.

— Правильно, он не достоин тебя. Если Ярослав Воронов, чтоб его черти драли, до сих пор не понял, какое сокровище ему досталось, то скатертью дорога!

— Да… Ты права… Не хочу, чтобы меня с ним что-то связывало. Хорошо, что не успела от него родить ребенка. Не представляю, что бы я делала, если бы у нас был малыш.

— Вот, хоть один плюс ты в этом увидела, — улыбнулась Ника, — совсем недавно для тебя это была целая проблема.