Хозяйки космического замка

— Кормилица наша! Матушка! Прогревайся! Ты же, как женщина — все приумножаешь. Я тебе дам семян, а ты родишь хороший урожай.

Позже элемент земли услышала женщину, что рыхлила грядку в огороде и приговаривала:

— Земля родила, земля наградила, земля обогатила!

Ей так понравилось помогать людям, что призыв в Благословенный предел стал ответом на ее обращение о помощи к Хранителю. Но когда она выскользнула из энерголуча, в нее врезалась ментальная волна, сминая и разрывая еще непрочные связи. Практически на грани исчезновения Гея почувствовала странную, но плотную оболочку и, стараясь спрятаться, нырнула в нее — потащив ненадежное убежище вглубь своей стихии. На этот побег она отдала последние крупицы своих невеликих сил. Сознание покинуло ее. Элементаль уснула.

Пробуждение сознания было фееричным. Кокон буквально атаковали положительные и сильные эмоции. Его кидало из стороны в сторону. Информационный обмен настиг еще не полностью осознавшую себя Гею в момент удара эйфорией. Элементаль чуть вновь не потеряла свои связи. Однако, когда по эмоциональному фону разлилось умиротворение и теплота, элемент стихии земли уже знала, что им с Витой необходимо срочно разделиться. Иначе не будет Геи. И живицы не будет. Возникнет что-то новое. Но это будет абсолютно другое самосознание. А она не хотела исчезать.

— К хозяйке?

— За помощью?

Обмен мыслями в единой капсуле даже обменом назвать нельзя Вита-Гея сейчас мыслили, как единое сознание. Они уже приближались к Хозяйке, когда их настиг призыв:

— Сестры, подхватите меня с собой!

Аква послала призыв странному сплетению, уже ни на что не надеясь. А на что можно надеяться, если элементы твоей микро-матрицы исковерканы, а кокон держится только за счет подпитки от эмоционального цунами, что хлынул из дворца. Однако перевитые между собой сущности не только услышали ее призыв, но и подхватили в сцепку. Только подхватили как-то неправильно. Их суть как будто впитала суть Аквы, но ослабленный элемент уже ничего не мог сделать. Выхода было, как обычно, два: добраться в таком виде до Хозяйки или прекратить свое существование.

Апартаменты четы Илаш.

Катя лежала на груди мужа, слушала биение его сердца и млела. «Такого» у нее никогда в жизни не было! Тело было невесомым, душа пела от наслаждения и близости любимого. Это был не просто экстаз. Это было СЛИЯНИЕ!

Открывать глаза не хотелось. Ей даже сквозь закрытые веки казалось, что все вокруг сияет. А по комнате кружится и переливается миллионами радужных брызг маленький световой торнадо.

Там, в той жизни, она чувствовала Митю каждой стрункой сердца. Ему после ранения нельзя было резко двигаться и переживать сильные эмоции. Соответственно и близость была только для того, чтобы снять его напряжение. И когда кумушки шептались о том, как им было хорошо — женщина не верила. Что в ЭТОМ может быть хорошего? Рутина.

А сегодня! Когда за ними закрылась дверь спальни, его взгляд заставил ее занервничать. Он смотрел в глаза, а ее разум волнами затопили странные, возбуждающие картины. Катя еще помнит, как он нежно коснулся ее губ. А дальше взрыв гормонов накрыл ее сознание с головой. И слава Хранителю, что ни уже являются супругами. Потому, что члены династии Руаэль именно сейчас закладывают основы будущих законов.

Мит лежал и молча поглаживал Катерину по обнаженной спине. В голове под нежную мелодию звучат слова: «На озаренный потолок — Ложились тени. Скрещенья рук, скрещенья ног — Судьбы скрещенья». Пастернак был прав, только так можно описать то, что произошло! Сам не ожидая от себя, он прошептал:

— Прости, родная!

— За что? — Приподнявшись на локтях, Катя заглянула ему в глаза. Ее зеленые глаза сияли от счастья.

— За все! За мои капризы и слабость! За то, что подставился так по-дурацки под взрыв. За то, что злился на себя, а срывался на тебе и детях…

— Перестань! Все что ты перечислил — выливалось в ворчание и споры! У других «сильные» мужья свои капризы и недовольство кулаками показывали. Помню, как куме примочки на глаза накладывала. А ты даже детей учил уму-разуму словами, а не нагайкой! Помнишь, как ты за Никой «бегал», когда мы ей новое платье сшили?

— На день рождение? Когда ей исполнилось восемнадцать лет? Конечно, помню! — Усмехнулся Мит, рисуя пальцами на плече жены узоры. Однако игру в возмущение не прекратил: — Оно было короткое!

— Чуть выше колена, — насупилась Катя.

— С глубоким вырезом!

— Вырез был не глубокий. Мы просто сделали его квадратным!

— И обтягивало ее как перчатка, — Мит старался не рассмеяться, видя, как закипает, его Катюша.

— Да не могло оно обтягивать Веронику. Этот стиль называется «прямое платье». Оно даже не приталено было, — подскочила девушка и тут же закуталась в длинный халат, что появился прямо из воздуха рядом с ней. Рассеяно кивнула и поблагодарила: — Спасибо Тоша!

— Какой Тоша? — теперь подскочил Мит и застыл как изваяние. Прямо перед ним висели мужской, атласный халат до пола и шелковые брюки. Завороженно он потянулся к штанам и быстро натянул их на себя.