Хозяин

Но прочь посторонние мысли, мы же живы и молоды, и меня ждет моя Настена, и лично у меня будет все хорошо. В наплыве неожиданно хорошего настроения я запел:

Домой, домой, быстрей домой,
Уж виден он – мой дом родной,
С женою вместе на крылечке,

Сидеть мы будем под луной.

Вот так, немного нескладно, но от души… Кстати, вот и хутор уже видно с пригорка.

Накаркал, блин… Дома не было. Одни головешки дымятся. Жена, слава богу, была жива. Сидела в родительской горнице, пригорюнившись, и машинально расчесывала остатки подпаленной гривы волос. Увидев меня, она кинулась мне на грудь и, замерев, тихонько всхлипывала.

– Ну ладно, ладно, что дом – деревяшки, это нам знак, надо начинать жизнь с молодой женой в новом доме, а волосы отрастут, не печалься, ладушка моя!

Оказывается, дом сгорел ночью: была сильная гроза, и молния ударила в сарай с сеном. Настена проснулась поздно, когда уже занялось в сенях, она выскочила из дома, спасая единственную для нее ценность – музыкальную шкатулку, которую подарил ей я…

Тесть озадаченно почесал затылок, но расстроился несильно.

– Поживете у нас, главное сейчас разобраться с рейдерами, а потом поставим вам новый дом, – сказал он.

Прав старик, до предполагаемого нападения времени осталось всего ничего, а нам необходимо освоить новое оружие, соорудить фальшивый схрон, спрятав там часть оружия, которое предъявим людям Марата, выдав его за основное хранилище. Тут вообще дело нужно повести тонко… Ну а о подробностях этого плана расскажу попозже.

Наутро группа дружинников во главе со мной поехала осваивать новое вооружение. Конечно же, в отряде присутствовал Юра, а Митька на двух повозках отправился с несколькими крестьянами готовить схрон. По-моему, наша заимка идеально подходила для этого: во-первых – не вызовет подозрения у людей Марата, все-таки глухое место и под крышей, и, во-вторых, только идиот будет закапывать оружие в землю, оно же проржавеет.

* * *

Сразу ничего не получилось, впрочем, как и ожидали. Сапер орал на мужиков, называл косорукими, то ленту у пулемета никак не вставят, то еще что не так, а Костя Рябой обжег руки, пытаясь поджечь огнепроводный шнур. Зажечь он зажег, но держал в руках до тех пор, пока не запахло паленым мясом. Мы с Юрой приноравливались к АГСу. В общем-то, к вечеру, экономно расходуя гранаты, научились бить довольно кучно из этой скачущей машинки. Расстояние до цели было метров триста, именно такое расстояние от нашей будущей позиции в Гадючьей балке до противоположного берега реки. После испытаний обстреливаемая площадь превратилась в пустыню, земля перемешалась с травой и ветками разбитых деревьев. В целом я был доволен стрельбами, если так дело пойдет, то вполне хватит еще одного учения.

Сапер разбирался с минами и опробовал парочку, ввел огнепроводный шнур в гнездо капсюля, закрепил бумагой, чтоб не болтался, и еле успел отбежать, когда мина взорвалась. За доли секунды до взрыва он упал в неглубокую канаву, прикрыв ладонями затылок. Бабахнуло неслабо. Старик вскинул от дерна чумазое улыбающееся лицо и поднял вверх большой палец – во! Потом он проверял сигнальные мины, которые мы решили поставить на малоперспективных направлениях атаки (стоит подстраховаться, а вдруг там пойдут). Так прошел весь день, и только в полной темноте мы вернулись домой. И сразу в баню, так веничком нахлестались, что я, вдобавок измученный прошедшей ночью, сразу уснул. Жена, похоже, на меня не обиделась…

* * *

Приближался день встречи с людьми Марата. Сегодня группа из четырех человек во главе с Ефимычем и Митькой на подхвате отбывала на тракт. Обговорили последние детали и варианты действий в той или иной ситуации. Я очень переживал за отца: останется ли он жив после схватки с рейдерами Паука? Да, такова наша жизнь: коли записался в рейдеры по доброй воле, то жизнь твоя не стоит и гроша. По идее, завтра должны появиться сведения о противнике, я с нетерпением ожидал наших разведчиков, ушедших к южному тракту, где и должны были нарисоваться люди Паука.

Муки и крест Васьки Быкова

Проходили дни, а Васька все так же сидел в подвале в одиночной камере. Днем его водили на допрос, задавали разные вопросы, подчас совсем неожиданные, и, если рейдер уклонялся от ответов, били, но били так, с ленцой, как бы по принуждению и для порядка. Так что ночные муки были пострашнее дневных допросов. Васька мало спал и весь извелся, переживая за свою семью, случайно попавшую в сети Паука. О том, что Марья уже отмучилась от бренного жития, он, естественно, не знал. Возможно, узнай он о ее смерти, он сам бы попытался уйти из жизни, скрыться от позора и мук, но Господь не дал ему такой милости, и Васька считал, что еще поборется за свою жизнь, хотя бы ради своей семьи.

Допрос следовал за допросом. Рейдер потерял счет дням…

– Как тебя зовут?

Мясистая харя, глаза водянистые, бесстрастные, сбоку доктор фиксирует ответы и внимательно вслушивается в интонации голоса.