Хозяин

Вошла медленно, осторожно переставляя заплетающиеся ноги. Остановилась на пороге и принялась осматриваться, щурясь на яркий свет. В одной руке держала «Браунинг», вторая нежно сжимала горлышко водочной бутылки, которая успела опустеть почти на треть. Через эту же руку у Зоечки была перекинута юбчонка. То есть, натурально, она приперлась на место разборок в одних трусиках. Очень красивых, черных, с кружавчиками. Не трусики, а мечта онаниста. И все равно в таком виде на разборки не ходят, это я точно знал. А потому не выдержал и беззвучно заржал, уткнувшись лицом в сгиб руки. А Зоечка, вдоволь наозиравшись, несмело окликнула заплетающимся языком:

— Эй! Есть тут кто-нибудь? Живой?

Я заржал в голос. Возможно, истерично. Все закончилось, и нервное напряжение выплеснулось наружу в виде этого дурацкого смеха.

— Ты! — обличающе закричала Зоечка, нащупав меня взглядом. — Ты, подонок! Ты оставил меня одну в своей бандитской машине! И ничего не сказал! А там — кровь! Я свет включила, а там везде — кровь! — говоря это, она медленно наступала на меня. — Везде! Посмотри, что ты сделал с моей юбкой!

И бросила в меня юбку. Я увернулся, но ржать не перестал. В конце концов, она сама пересела на переднее сиденье, где до нее сидел истекающий кровью Литовец. В следующий раз будет интересоваться нюансами, прежде чем тулить свой восхитительный зад в незнакомые места.

Когда приступ смеха слегка утих, я принял сидячее положение, подобрал юбку и осмотрел ее. Вещь действительно была испорчена. Причем кровь была на самом интересном месте. Я не выдержал и снова хихикнул.

— Что смешного? — хмуро спросила Зоечка, пристроившись рядом со мной на корточки и хлебнув для успокоения. — Что я людям скажу?!

— А ты соври им что-нибудь, — посоветовал я. — Скажи, что мужика себе наконец нашла. Мол, надоело — столько лет, а все в девицах.

— Дурак! — сказала она. — У меня такого не было в первый раз. А у того парня, между прочим, член был аж 17 сантиметров длиной. Я сама линейкой мерила. Обзавидуйся!

— Не буду, — на полном серьезе возразил я. — У меня такой же. Только в диаметре.

— В диа… — Зоечка резко заткнулась и снова присосалась к бутылке. На сей раз, как я понял, надолго.

Пока она посредством водки приводила психику, расстроенную моим признанием, в порядок, я соображал, что делать со следами своего пребывания здесь.

С пистолетами проблем не возникало — нужно было поступить так же, как и во дворе городского особняка. Распределить между братвой, по возможности оставив их отпечатки. «Макаров» я благородно вернул Комику — ведь они были без ума друг от друга. А относительно «Браунинга» поинтересовался у Зоечки:

— Он тебе еще нужен?

— Зачем? — она безразлично пожала плечами. — Я на него теперь и посмотреть не смогу. Я же из него только что человека убила.

— Да? — удивился я. — А, по-моему, ты из него еще раньше Штыца убила.

— Это совсем другое, — возразила Зоечка. — То была месть. И Штыц — не человек. Он скотина.

— Ну, как знаешь, — я пожал плечами и подарил «Браунинг» трупу Фунта.

— Ты мне лучше скажи, как я домой добираться буду? — потребовала блондинка. — В одних трусах.

— Не переживай. В трусах все равно лучше, чем без трусов. К тому же я тебя к самому подъезду подвезу. Темно, ночь. Никто ничего не увидит.

— И новую юбку мне купишь, — хмуро добавила она.

— Да не вопрос, — согласился я и уставился на «Калашников». С этим было сложнее. Я успел залапать его, как голодный матрос — портовую шлюху, и простым вложением в чужие руки здесь не обойтись. Придется забирать его с собой и избавляться более изощренным способом.

С «Калашниковым» за спиной я вернулся к Зоечке, подобрал с пола юбку, отобрал бутылку, отхлебнул и спросил:

— Ну что, солнышко? В поход по злачным местам? Ты обещала.

Блондинка посмотрела на меня, натурально, как на сумасшедшего:

— Предложение отменяется!

— Ой, а чего так? — огорчился я и еще раз отхлебнул.

— А ты хочешь, чтобы я поехала в кабак в таком виде? — она зло сверкнула глазами. — А потом отправилась трахаться с человеком, который только что перебил полгорода? И у которого, к тому же, член больше, чем у слона?!

— Не хочешь — как хочешь, — хмыкнул я. — Тогда давай просто свалим отсюда, пока еще кто-нибудь на огонек не заглянул.

Я вернул ей бутылку и пошел к выходу. Зоечка сделала глоток, поднялась и, пошатываясь, пошла следом. У двери я задержался. Для того чтобы достать из кармана злополучный нож и, бросив на пол, растоптать. А осколки пинком раскидал по всему холлу.

— Завтра поедем, — пообещала Зоечка. — Завтра я к этой мысли уже привыкну. Скорее всего, она мне даже понравится.

Эпилог

Зоечку я, как и обещал, подвез к самому подъезду. Все-таки, в том, что случилось с ее юбкой, имелась доля моей вины. Пришлось искупить эту долю. Она, даже не поцеловав меня на прощанье, умчалась, задорно подергивая ягодицами. Я вылез из машины и определил ее юбку в мусорный контейнер. А что мне — всю жизнь с ней кататься, что ли? Чувство вины в себе культивировать? Фигу.