Хозяин

— Враждебная — нет, — немеющими губами прошептал он. — Но ты говорила, что лечить я могу.

— Ничего ты не можешь, дурачок. Ты и в прошлый раз едва сумел подтолкнуть мои раны к заживлению, да и то лишь потому, что они были неопасны. Но это истощило тебя как недельная голодовка. А теперь все гораздо серьезнее. Ты просто не пробьешь мою защиту. И Элиар — тоже. Только продлите агонию… не надо. К тому же руны никуда не делись, и они убьют любого, кто попытается вмешаться. Так что оставь. Я не хочу, чтобы пострадал кто-то еще.

— Нет! — Таррэн решительно взялся за мокрую ткань и потянул в сторону, одновременно накладывая горячие ладони поверх ее холодеющих пальцев.

Нет, не может быть, чтобы она погибла! Она справится, она еще сможет… У нее всегда получалось возвращаться, даже когда казалось, что смерть неизбежна! Она просто не может умереть! Не здесь, не сейчас, не у него на руках!

Он мысленно воззвал к своему второму сердцу и той мощи, которое оно хранило. Уверенно потянулся навстречу, чувствуя, как знакомое пламя с ревом прокатилось по венам. Умело призвал его снова. Собрал все, что смог, сосредоточился на пульсирующей боли в кистях, где уже появилось знакомое жжение, а затем с легким вздохом отпустил. Как тогда, на заставе, когда решил, что уже потерял ее. Как в Лабиринте недавно, когда снова за нее испугался. Как в зале забвения, когда понял, что иного пути нет. Но в тот раз им двигала ненависть — к себе, к обстоятельствам, к проклятому року, наконец. Да, тогда он умел лишь ненавидеть. Но сейчас…

Сейчас от той ненависти ничего не осталось.

— Белик! — ахнул издалека Урантар, наконец-то подметив неладное. Следом за ним вскочили со своих мест остальные, пытаясь сообразить, какого Торка Гончая все еще лежит возле старого ясеня, а Таррэн стоит на коленях и будто усиленно молится. А может, просит о чем-то? Они сразу не разобрали, хотя, судя по его лицу, процесс проходил не слишком успешно. Но все же не совсем безнадежно, раз Гончая еще ни разу не огрызнулась, не хохотнула и даже не съязвила, как раньше. Напротив, в кои-то веки позволяла держать себя на руках и гладить свои темные волосы. А эльф безостановочно что-то шептал, то ли пытаясь убедить ее, то ли оправдывая себя.

За долгие несколько секунд, что воины наблюдали за ними со стороны, неожиданно стало понятно, что в мрачных подземельях Лабиринта между этими двумя случилось нечто такое, из-за чего они сейчас позабыли обо всем. И как никогда казались половинками единого целого. Настолько гармонично смотрящимися вместе, что вконец обеспокоившийся Урантар отодвинулся от Шранка и решительно приподнялся.

Рыжий и Ирбис тоже дернулись. Элиар, обернувшись, лишь понимающе покачал головой, а Урантар сумел-таки встать на ноги и сделал неуверенный шаг в сторону племянницы. Но в этот момент вокруг наследника Изиара полыхнуло пламя, обдав его таким жаром, что пришлось спешно шарахнуться прочь и закрыть лицо руками.

Правда, огонь бушевал недолго. Не успели люди как следует испугаться, как он бессильно опал, словно повинуясь неслышному приказу. Пару мгновений еще плясал вокруг хозяина и его погибающей нары, а потом потух, оставив после себя слабый запах гари и отчетливый привкус отчаяния, которое темный эльф даже не скрывал.

— Нет, — ровно повторила Белка, когда охвативший эльфа огонь окончательно сдался. — Не делай так больше. Это убьет нас обоих.

Таррэн в панике взглянул в тускнеющие голубые глаза. А когда понял, что щедро льющаяся в ее тело магия бесцельно ушла в никуда, едва не взвыл от отчаяния. Для тех рун, что горели на ее теле, его силы оказалось слишком мало, хотя он использовал даже те резервы, которых много лет назад вообще зарекся касаться!

— Перестань, — устало повторила Белка. — Все было честно. Я довела тебя до Лабиринта, ты вытащил меня оттуда живой. Мы квиты, ушастый, понял? Никаких больше долгов ни у меня, ни у тебя, ни у Траш.

— Я тебя вытащу, слышишь?

— Оглох? Я сказала: не вздумай! — неожиданно рассердилась она. — Это мой выбор и мое решение! Я его приняла, и мне теперь отвечать!

«Да как же ты не понимаешь?! Неужели не видишь, что мне без тебя не жить?! Неужели не знаешь?! Не чувствуешь?!»

— Сам ты… слепой, — простонала она. — Глухой и головой ушибленный! Надо было тебя в Лабиринте бросить — меньше бы стало проблем!

Урантар, шатаясь от слабости, наконец добрался до измученной племянницы и, завидев причину отчаяния эльфа, буквально упал рядом с ним.

— Малыш, да как же ты… Что же ты с собой творишь?

Она хотела улыбнуться, но не смогла. В глазах стремительно потемнело, чужие голоса истончились. Кто-то вроде бы вскрикнул, ахнул, у кого-то вырвался невольный стон, но потом исчезло даже это и наступила блаженная тишина.