Хозяин

С моим вторым противником мы разминулись, и теперь тот тоже закладывал крутой оверштаг. А вот у Кавалериста дела были не очень. Одному из ахалтекинцев он приложил по лбу монтировкой, но тот успел повиснуть на Генахе и теперь активно мешал ему двигаться. К тому же пачкал своей кровью и без того не очень чистую футболку моего коллеги. Второй ахалтекинец, пользуясь ситуацией, кружил вокруг них и профессионально лягался ногами. И по лошадиному, и по-японски. Метил все время в голову, и почти всегда попадал. Правда, не с каждой попытки – в голову Кавалериста.

Генаха, к чести его будет сказано, вовсю стремился переломить ситуацию. Но отчаянные попытки освободиться из объятий травмированного ни к чему не приводили. И они продолжали по очереди огребать неслабые подачи в голову.

Тем временем мой второй парнишка оказался совсем рядом и со свистом разрезал кулаком воздух. Врать не буду – в воздух он попал. А больше ничего не успел. Потому что я перехватил его, когда он тянулся за своей рукой, чтобы вернуть ее на место. Но я взял его ладошкой за шею, подтянул к себе и ударил лбом в переносицу. Что-то захрустело, и парень упал на асфальт, поливая его кровью из носа.

Поскольку с моей парой было покончено, я решил, что пришло время помочь ближнему своему. А поскольку в данный момент ближе Генахи – как в моральном, так и в географическом смысле – у меня никого не было, я поспешил туда, где он героически пытался сломать головой тренированную ногу ахалтекинца.

Я хотел сделать им сюрприз, но не получилось. Ахалтекинец оказался парнем наблюдательным, срисовал меня почти сразу и помчался навстречу. Дождался, пока между нами останется метра четыре, крикнул «Ки-я!!!» и сиганул обеими ногами вперед.

Лейтенант Тюменцев – пусть ему никогда паленая водка не попадается и прочих радостей в жизни – учил меня и такой хохме. Чтобы, значит, доски ломать толстые. Но пользовать ее в деле не рекомендовал. Чтобы, скажем, на бабу впечатление произвести, когда женихаешься – это да. А в боевой обстановке – ни-ни. Потому что летящий человек – очень неустойчивый человек. Толкни его в полете, даже чуть-чуть – и хрен он нормально приземлится. Ну, я и толкнул.

Ахалтекинец, воплощая в жизнь заветы Тюменцева, приземлился ненормально. На четыре мосла, как и подобает коню. И пока он собирался с мыслями, стараясь принять вертикальное положение, я подбежал и стукнул его пяткой в ухо. С разворота. Вообще-то, Тюменцев и с разворота бить не рекомендовал, – слишком долго перегруппировываться, – но уж больно ситуация благоприятствовала. Я и не удержался. Главное – все получилось. А с победителей взятки гладки.

А Кавалерист таки стряхнул с себя травмированного. Правда, ценой собственной монтировки. И теперь они увлеченно катались по асфальту, сжимая друг друга в объятиях. Спорю – оба в этот момент плохо соображали, где они находятся и что делают. После стольких-то профессиональных ударов в голову.

У Генахи было преимущество – монтировкой по черепу получил не он, а его противник. И Генаха этим преимуществом воспользовался – подмял ворога под себя и принялся с увлечением вдавливать ему кадык в район затылка. Меня, оказывается, тоже захватил азарт боя, я рванул к ним и принялся суетиться рядом, выискивая ребра, в которые можно было бы пнуть.

Пнуть мне не дали. Ни в ребра, ни еще куда. Невесть откуда набежали четыре мента во главе с конопатым лейтенантом, который важно, словно орел крыльями, хлопал погонами и все время увлеченно дудел в свисток. Рефери хренов. Еще бы «Брэк!» крикнул.

Один мент сразу метнулся к Генахе, схватил его за волосы и за ворот и, хоть и не без труда, стащил с травмированного. Кавалерист пытался вырваться и все время тянулся к противнику, словно младенец – к сиське. Но мент был посвежее, и у Генахи ничего не получилось.

Впрочем, то, что делали с Генахой, я бы назвал лаской. По сравнению с тем, что происходило с травмированным. За того принялись сразу двое, рывком подняли на ноги и принялись оказывать первую помощь путем заламывания рук.

Пока я любовался слаженными действиями стражей порядка, конопатый лейтенант подкрался ко мне с фланга, сильно дунул свистком в ухо и, пока моя контузия не рассосалась, произвел контрольный выкрик в голову:

– Стоять! Ни с места! Руки на затылок!

Я поковырялся пальцем в ухе, пытаясь извлечь звон, и с интересом посмотрел на летеху. Выполнять его идиотские требования почему-то даже в мыслях не было.

– Это что за кавардак? – спросил лейтенант уже на порядок спокойнее.

– Где кавардак? – не понял я.

– А я вот тебе сейчас покажу, где кавардак, – заявил он и ткнул пальцем в Кавалериста. – Вот кавардак!

Генаха еще не отошел от горячки боя и все так же маслянисто блестел глазами. В остальном, правда, он выглядел неважно. Лицо было опухшее и в кровоподтеках. Один глаз, не смотря на воинственный блеск, быстро заплывал. Но называть его за это «кавардаком», по моему мнению – явное излишество.

– Это не кавардак, – вступился я за товарища. – Это Генаха Кавалерист. Его просто немного попортили.