Хозяин

Сталин должен был считаться с возможностью таких конфликтов и настроений в пользу «единства». Он старался действовать осторожно, нанося удары в подковерной борьбе и делая публичные заявления о готовности к компромиссам. Сталин оказался победителем не только благодаря своей жестокости, решительности и коварству, но и потому что «правые», особенно Бухарин, допустили ряд тяжелейших политических ошибок. Роковую роль в судьбе «правых» сыграли, в частности, тайные встречи Бухарина с лидерами разгромленной оппозиции Г. Я. Сокольниковым и Л. Б. Каменевым. Нелепые попытки Бухарина заручиться поддержкой старых оппозиционеров в борьбе со Сталиным вызвали колоссальный политический скандал в начале 1929 г. Как показывают новые документы, Сталин в полной мере использовал этот факт, фактически сделав его центральным пунктом обвинения против «правых». Разногласия принципиального характера (о сталинских аппаратных махинациях, о пределах чрезвычайной политики и стратегии экономического развития), в которых позиции Сталина были далеко не надежными и крепкими, фактически отошли на второй план. Для дискредитации «правых» факт бухаринских переговоров имел решающее значение. Именно этот факт, а не продолжающиеся споры вокруг чрезвычайной политики и сталинских интриг, был однозначно «криминальным» в глазах большинства Политбюро и членов ЦК. Произведенная Сталиным подмена сути разногласий, фактическое сведение их к проблеме «сепаратных переговоров» с оппозиционерами явилась важным условием его победы над «правыми» на пленуме ЦК ВКП(б) в апреле 1929 г.[47]

Весь ход интриг и столкновений в Политбюро и партийном аппарате, длившихся почти два года, вполне подтверждает мнение историков о том, что Сталин победил в роли сторонника золотой середины, производившего выгодное впечатление на других администраторов своей прагматичностью, «спокойным тоном, тихим голосом»[48]. Кроме того, есть основания полагать, что некоторых членов Политбюро Сталин принудил к лояльности, используя шантаж. Так, среди бумаг Орджоникидзе, который занимал тогда пост председателя ЦКК, сохранились полученные в декабре 1928 г. и марте 1929 г. материалы из архивов царской полиции, которые свидетельствовали о том, что Калинин и Рудзутак, находясь под арестом, дали откровенные показания, на основании которых полиция произвела аресты в подпольных революционных организациях[49]. Подобные материалы вполне могли быть достаточным основанием для исключения обоих из партии и даже ареста. Тот факт, что эти документы всплыли на поверхность именно на этапе решающего столкновения с «правыми», вряд ли можно считать случайным.

В общем, победа Сталина была результатом длительных интриг и политических маневров, переплетения объективных и субъективных обстоятельств. Сам Сталин, отдавший немало сил этой борьбе, явно не считал, что его преимущества обеспечены изначально одним лишь положением в партийной иерархии. Он справедливо опасался любых случайностей, осознавая их значительную, часто преобладающую роль в верхушечном политическом противостоянии, особенно в таких партиях, как большевистская. Поражение было столь же вероятным, как и победа. Осознание такой вероятности было важным преимуществом Сталина в конце 1920-х годов. Ее игнорирование — слабость современных представлений о «закономерной» поступи сталинской «модернизации».

Переиграв своих оппонентов в политических интригах, Сталин превратился в лидера Политбюро. Ему уже не противостоял никто их тех советских руководителей первого круга, которые начинали борьбу за ленинское наследие. Соответственно резко ослабли позиции «рядовых» членов Политбюро и ЦК ВКП(б), лишенных возможности маневрирования между различными центрами влияния. Прежний баланс сил в высших эшелонах власти был разрушен. Однако позиции самого Сталина в этот период вряд ли можно считать абсолютно прочными. Его политическое будущее зависело от способности предложить и реализовать определенный политический курс. Этот курс в течение 1928–1929 годов трансформировался в планы форсированной индустриализации, практику массового принудительного объединения крестьян в колхозы и разжигания «классовой борьбы».

Коллективизация и крестьянская война