Хозяин

1930 г., событиям которого в основном посвящена данная глава, можно считать периодом завершения сталинизации Политбюро. С одной стороны, окончательно победила и стала трагической реальностью предложенная Сталиным политика «большого скачка» — сверхфорсированная индустриализация и массовая коллективизация. С другой стороны, сам Сталин утвердился в качестве единственного лидера Политбюро. Процесс сталинизации Политбюро не был автоматическим следствием разгрома «правых» в 1929 г., хотя эта сталинская победа сыграла ключевую роль. Свое лидерство Сталин настойчиво и целенаправленно продолжал укреплять при помощи политических интриг и подавления инакомыслия. Это было тем более необходимо, что политика «скачка» ввергла страну в нарастающий кризис, самым очевидным проявлением которого была крестьянская война зимы-весны 1930 г. и быстро нарастающая экономическая разруха. Сталинский курс и, соответственно, авторитет самого Сталина по этой причине не могли одержать моральную победу, а основывались преимущественно на силе и страхе.

Массовые аресты, расстрелы и депортации в отношении широких слоев населения страны в 1930 г. дополнялись кампаниями дискредитации и кадровыми чистками в высших эшелонах власти. Основными объектами сталинских атак по-прежнему были «правые», как изгнанный из Политбюро Бухарин, так и сохранявший свои формальные позиции в Политбюро и СНК Рыков. По мере того, как дела в стране становились хуже, Сталин прибегал к более жестким и радикальным методам расправ с оппонентами. Если на первом этапе борьбы с «правыми» Сталин обвинял их в беспринципных подпольных контактах с зиновьевцами (что отчасти было правдой), то в 1930 г. он разыгрывал более зловещую карту косвенной причастности оппозиционеров к «политическому террору» и «вредительству». Под тщательным контролем Сталина ОГПУ фабриковало многочисленные дела об «антисоветских организациях», в планах которых так или иначе в качестве союзников фигурировали лидеры «правого уклона». Консолидации власти Сталина способствовала фабрикация дела Сырцова-Ломинадзе. Заключительным аккордом этой кампании было изгнание из Политбюро и снятие с поста председателя СНК СССР в декабре 1930 г. А. И. Рыкова.

Несмотря на общее усиление репрессивной политики, на данном этапе пока еще наблюдались двойные стандарты ее применения. Оппозиционеров Сталин пока не обвинял (как он это сделает через несколько лет) в прямом участии в «террористических организациях». На них возлагалась моральная ответственность за поощрение «террора» и «вредительства». Потеряли свои посты, но остались на свободе участники «организации» Сырцова-Ломинадзе. Сохранявшиеся традиции и процедуры «коллективного руководства» и «внутрипартийной демократии» предусматривали определенную лояльность по отношению к заслуженным членам партии, пусть даже впавшим в «ересь». Сталин на данном этапе должен был считаться с такими традициями и наличием Политбюро как коллективного органа высшей власти. Как показали дальнейшие события, сложившаяся в 1929–1930 гг. модель «коллективного руководства», возглавляемого единым лидером, не смогла противостоять единоличной диктатуре. Тем не менее механизмы функционирования этой модели заслуживают специального рассмотрения, что будет сделано в следующей главе.

Глава 2 ВЛАСТЬ В УСЛОВИЯХ КРИЗИСА. 1931–1932 гг

Жестокий кризис, непрерывно нараставший с началом сталинской революции сверху и достигший высшей точки в голоде 1932–1933 гг., окончательно доказал преступность и бесперспективность сталинской политики. Деградация сельского хозяйства, провал планов форсированной индустриализации, нарастание социальной напряженности ставили под вопрос жизнеспособность режима и политическую состоятельность самого Сталина. И хотя репрессии и принуждение оставались сутью сталинского ответа на кризис, периодически, под нажимом обстоятельств, руководство страны предпринимало «умеренные» маневры, идя на некоторые уступки во имя сохранения принципиальных основ «генеральной линии». Эти колебания вызывают закономерные вопросы о механизмах принятия решений, авторстве и мотивах «реформ» и инициаторах террора, о взаимоотношениях Сталина и его соратников в условиях кризиса, наконец, о соотношении реализованных и упущенных вариантов выхода из кризиса. Попытка исследования этих проблем предпринята в данной главе.

Провал политики скачка