Хозяин

О том, что случилось дальше, Таррэн догадался по легкому вздоху и шуму медленно оседающего тела. Но глаз мудро не открыл.

Белка пару раз глубоко вздохнула. Сноровисто натянула загодя сброшенную мертвецами одежду, неловко подвернув длинные рукава и закатав штанины, и только после этого неслышным шагом приблизилась к распятому, истощенному, задыхающемуся под тяжестью разросшейся розы эльфу.

Ну вот и пришла пора для выяснения отношений. Именно сейчас настало время для правды, потому что добыть ее хладнокровной и безжалостной Гончей не составит труда. Интересно, что она решит? Что из сказанных ею слов было правдой? Там, в Лабиринте, на заставе, пару минут назад? Изучая и присматриваясь к Белке целый месяц, Таррэн и сейчас затруднился бы с ответом. Кажется, Адвик был прав: она слишком изменчива и абсолютно непредсказуема. А еще она, кажется, не умеет прощать.

– Живой, ушастый? – тихонько шмыгнула носом Гончая, присев рядом с эльфом на корточки, и Таррэн неожиданно осознал, что некоторое время не дышал.

– Не очень.

– Хорошо, – облегченно вздохнула она. – Можешь открывать глаза, я одета. Повезло тебе, что вспомнил про руны, не то здесь было бы три свежих трупа, а не два. Правда, еще не вечер и все может измениться… но я пока не решила, что с тобой делать.

– Это радует. – Эльф осторожно приоткрыл одно веко, но быстро убедился, что опасность действительно миновала. Затем открыл уже оба глаза – распухшие от недавнего удара, и выжидательно уставился на Гончую.

– Вот ты и попался, – с невеселой улыбкой сообщила она, качая в ладони нож Адвика. Тот самый, из гномьего аконита, который так легко мог разрезать даже чешую питона. – Беспомощный. Обездвиженный. Израненный и полностью в моей власти… Что-нибудь скажешь?

– Зачем? – невесело улыбнулся эльф, хорошо понимая, что суровая Гончая слишком долго ждала этого момента. Теперь все позади, больше нет необходимости скрывать свои чувства и можно сделать все, чего ей так долго хотелось.

Белка странно хмыкнула.

– Ну сделай мне приятное.

– А ты попроси, – неожиданно даже для себя прохрипел эльф, глядя на ее безупречное лицо снизу вверх.

– Хам. Лабиринт плохо на тебя подействовал, – задумчиво протянула Гончая, рассеянно изучая шевелящийся зеленый ковер на его истерзанном теле. – Слушай, может, тебя прибить от греха подальше и избавить от дальнейших мучений?

– Ты же раздумала меня убивать.

– Вдруг я солгала?

– А ты солгала? – устало переспросил эльф, стараясь дышать пореже, чтобы колючки меньше врезались в кожу.

Белка тяжело вздохнула.

– Если я тебя попрошу, ты завопишь как резаный?

– Нет.

– А если ударю?

– Нет.

– Врешь, – не поверила она, осторожно касаясь одной из веток у его изуродованного бедра. Затем ее пальцы скользнули к его груди и животу, породив в теле мага мучительную судорогу, но Белка этого словно не заметила. Лишь задумчиво гладила острые шипы и никак не могла прийти к какому-то решению.

– Нет, – твердо повторил Таррэн, даже не собираясь гадать о причине, по которой она не захотела ему помочь.

Это было ее право. Решит помочь, он будет только за. Если же нет, то и это – благо. По крайней мере, больше не будет ни боли, ни сомнений, ни ненужных переживаний. Она избавит его и от того и от другого всего одним взмахом острого клинка.

– Действительно не врешь, – со вздохом осознала Гончая и передвинулась ближе. – А почему, интересно?

«Потому что я люблю тебя, малыш. Но никогда не скажу об этом вслух. Незачем тебе знать такую правду и незачем проблемы с еще одним дураком, которых и так вокруг пруд пруди».

– Не скажешь? – нахмурилась она.

– Нет.

– Плохо. Значит, мне придется тебя заставить. Ты готов?

Таррэн сглотнул, когда заметил, куда направлено острие клинка. Мысленно похвалил ее за правильный выбор, который позволит ему не ломать голову над целой кучей разных проблем, но все равно не проронил ни звука. Пускай… наверное, так будет лучше для всех. Не зря же говорят, что она никогда не ошибается.

– Я готов, малыш. Давай.

Ее занесенная рука качнулась, будто примериваясь, а затем резко опустилась вниз. Коротко свистнул распоротый воздух, Белка хищно прищурилась, довершая стремительный и точный удар, а эльф распахнул глаза и вздрогнул, когда блестящее острие с отвратительным хрустом вошло куда-то вниз по самую рукоять.

– Чт-то это? – нервно икнул Весельчак, когда над Проклятым лесом пронесся долгий, полный безумной боли крик.

– Кажется, на Лиаре стало одним темным эльфом меньше, – скупо заметил Танарис.

Урантар неловко отер окровавленное лицо, пошевелил связанными руками, силясь найти в путах хоть какую-то слабину, но безуспешно – узлы светлые твари умели вязать на совесть.

Сова и Ирбис, покрытые кровоподтеками с ног до головы, мрачно сжали челюсти, а Молот глухо зарычал. Их застали врасплох, предали и обманули. И кто? Свои же товарищи, верные, казалось бы, спутники, которым они всю дорогу спину доверяли и сражались бок о бок!