Хозяин

— Поверь, это точно не Сева.

— Почему нет? Он серьёзный, перспективный молодой человек. Делом занимается.

— Потому что он бросил меня, — перебиваю и чувствую, как искажается злостью моё лицо.

Мама точно находится под влиянием Севы.

— А теперь он одумался, — доказывает своё.

— Так, все хватит. Не хочу больше это слушать, — я развернулась и снова пошла к себе.

— Как хочешь, значит будешь и дальше разгребать завалы из жен. Иди, разгребай.

— Ты сама знаешь, что никаких жен у него нет! — выкрикнула я из комнаты.

— А это ещё неизвестно. По их законам там наверняка целый гарем. Так и будешь всю жизнь от новых жен отбиваться. А может привыкнешь, станешь десятой женой. Но я считаю, что нужно пойти и поговорить с Севой, — настаивает она.

— О чем?

— Найдется о чем.

Я снова вышла из комнаты, пришла в кухню.

— Ты серьёзно? Я хочу понять, вот сейчас, ты серьёзно предлагаешь мне снова начать жить с Севой?

Мама смотрит даже спокойно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Сначала развестись, — пожала плечом, как будто сказала самую простую вещь.

— Всё, я не хочу это слушать, — я повернулась к двери.

— А я не могу тебя понять. Тут ты жалуешься, как хочешь сбежать от этого рабовладельца, как тебе плохо с ним и он тебя не по назначению использует, а тут уже люблю и жить без него не могу. Эля, определись.

— Не волнуйся, без твоей помощи определюсь, — наш разговор уже перешел в ссору.

Пока я дошла до комнаты услышала:

— Ну вот и хорошо!

Пока я стояла в задумчивости, что дальше делать, мама уже на пороге.

— И вообще, я не понимаю, если у тебя такая любовь, почему ты здесь живёшь? У меня может тоже личная жизнь есть. А сейчас, я не могу пригласить к себе друга, потому что у меня дома дочь страдалица, которая ушла от любимого мужа.

— Если хочешь, я могу уйти, — я спокойно глянула на неё.

Мама замолчала, поняла, что сболтнула лишение, развернулась и пошла в кухню.

А я осталась стоять посреди комнаты и думать над её словами.

51

Вечером совсем тоскливо. Хотелось поговорить с Селимом.

Если он позвонил, значит думает обо мне и значит ещё не всё потеряно. Возможно, именно этот случай повернёт всё в обратном направлении и у нас в отношениях хоть что-то наладится.

Перед глазами мигающий картинками экран телевизора. Я смотрю в него, но думаю о своём. Рука сама потянулась, взяла телефон. Минут пять крутила его протирала, гладила. Решалась.

Позвонить или не позвонить?

В конце концов, решила, что хуже не будет. Возможно, он сам думает сейчас об этом и я неуверенно нажала на кнопку. Пошел гудок. Протяжно и волнительно. Жду момент, когда услышу голос своего мужа.

Нов ответ гудок… и только. Больше ничего.

Никто не берёт трубку. Не отвечает. Не ждёт моего звонка. И возможно сам звонить не хочет. Не хочет меня слышать.

Торопливо я сбросила звонок. Подождала.

В мыслях разброд. Не знаю что думать. Но теперь я уже не хотела останавливаться. Решила проявить настойчивость. Упрямо нажала ещё раз. Приложила трубку к уху, настороженно прислушалась. И, к моему удивлению и разочарованию, в трубке прозвучало — абонент вне зоны доступа или отключен.

Вот чего я никак не готовилась узнать.

Кто-то отключил телефон сразу после моего звонка. Был ли то сам Селим или кто-то рядом с ним, я этого не знаю. И возможно, не узнаю никогда.

На следующее утро звонок в дверь разбил мой и без того неспокойный покой. Почтальонша принесла заказное письмо на моё имя.

Очень удивлена. Открываю конверт, читаю и не пойму вообще, что там написано.

Заявление о расторжении брака.

В глазах помутилось. Я опустилась в кухне на табурет и ещё несколько раз перечитала написанное.

Черным по белому. Истец — Селим Кара, ответчик — Элиза Сёмина.

Что вообще происходит?

Кинулась в комнату за телефоном. Набираю. Нет абонента в сети.

Мечусь по квартире в поисках какого-то внятного ответа. Где я могу взять ответ, если рядом нет никого. Мамы нет, она на работе и по телефону не отвечает. Значит у неё урок.

В сотый раз набираю номер Селима, и в сотый раз получаю ответ — абонент недоступен.

После обеда пришла мама. Я бросилась ей на встречу. Сунула под нос письмо. Она перечитала, глянула на меня и жестко констатировала суровым голосом:

— Я же тебе говорила.

Да, она говорила, а я не слушала.

— Что мне делать? — спрашиваю и закусываю губу.

Взгляд бегает по предметам. Скачет как бешеный.

— Ему звонила? Что он говорит? — мама строго выводит на волну четкого, реального восприятия действительности.

— У него телефон постоянно отключен.

— Ну всё понятно, взяли в оборот. Он сам уже не принимает решение. Семья решает за него. Я тебя предупреждаю, бороться бесполезно. Всё равно проиграешь. Разведись спокойно и всё не мучайся. И живи дальше как жила.

— Спасибо мама, успокоила.

Я глянула на неё сердито.

— А что ты хотела, чтобы я сказала — иди Эля, побей их всех, но останься со своим любимым мужем. Ты пойми, вот эта бумажка им самим, лично, подписана. Посмотри, это его подпись? — ткнула пальцем в бумаги.

— Я глянула.

— Вроде его. Похоже. Точно не скажу.