Хозяин астроида

Его первым желанием было выхватить пистолет и испепелить Ультимуса, но тут же он вспомнил, что пистолеты внутри астероида не стреляют.

— Я надеюсь, что ты не будешь делать глупостей. Мои слуги постоянно следят за тобой, и, кроме того, у меня наготове кое-какие сюрпризы на тот случай, если кто-то захочет схватить меня.

Грег прикинул расстояние между собой и дверью. Он закрыл руками лицо, как будто свет слепил его, и попятился назад. Но уже на втором шаге Ультимус резким окриком остановил его.

— Не пытайся бежать! Ты не скроешься в лабиринте, который тщательно охраняется. В следующий раз мои слуги убьют тебя!

Грег поверил ему на слово. Он должен был попытаться придумать что-нибудь другое,

— Ты много рассказал мне о своей технике, — сказал астронавт спокойно. — Теперь я хочу тебе рассказать кое-что о нашей. Или лучше, я хочу рассказать тебе кое-что, а потом спросить тебя, как работает твой парализатор волн. Мне это кажется самым великим изобретением из всех, что я видел. Оно исключительно!

Он надеялся на непомерное тщеславие Ультимуса.

— Вот! — Он медленно вытащил пистолет из кобуры и повернул его так, словно хотел вручить хозяину астероида. — Ты можешь выстрелить из него, а потом объяснить мне, почему он в одном случае функционирует, а в другом нет.

Ультимус наклонился вперед и потянулся к прикладу пистолета.

— Я хочу рассмотреть его, — сказал Ультимус.

И тут Мастерсон распрямился, как сжатая пружина. Он изо всех сил метнул пистолет. Хозяин астероида сдавленно вскрикнул и выбросил руку вверх, чтобы закрыть лицо, при этом еще больше наклонившись вперед. В это краткое мгновение Грег разглядел то, что Ультимус назвал «клеймом преступника».

И когда Грег увидел это, ему сразу стала понятна та дикая ненависть, которую взрастил в своем мозгу Ультимус. Кровь, казалось, застыла в жилах Грега Мастерсона. Волосы на его голове встали дыбом. Никогда прежде на протяжении всей своей жизни Грег не видел ни у кого подобных увечий.

Пистолет попал Ультимусу в грудь, и тот потерял равновесие. Менее чем через секунду он должен был рухнуть вниз, и само собой подразумевалось, что Грег должен был продолжить свое нападение. Но Грегу совсем не хотелось продолжать его. Он повернулся и со всех ног бросился к двери.

— Будь ты проклят! — выкрикнул Ультимус во внезапно охватившем его приступе гнева и неописуемого бешенства. — Ты поплатишься за это!

Грег достиг двери. Он с отчаянием изо всех сил уперся в дверь напротив ручки правым своим плечом. На мгновение ему показалось, что она никогда не откроется, но потом она вдруг сдвинулась с места — и он был свободен. Грег закрыл за собой дверь и побежал вдоль коридора. Он чувствовал себя совершенно опустошенным. Затем он остановился и прислонился к стене.

Глава 11

На губах Ротерсона играла счастливая улыбка. Теперь он действовал сам, а не отдавал приказания, которые должны были исполнять другие. У него было такое чувство, словно он вернулся из длительной ссылки. Нет больше бумажной войны, нет писем, каждое из которых тянет за собой два-три следующих, — нет всего того, от чего солдат медленно сходит с ума. Он не входил больше в состав штаба. По природе своей он всегда был бойцом.

Джонга тоже чувствовал нечто подобное. К тому же он был молод и не любил бесконечную рутинную работу. На борту космолета он почувствовал себя свободным. Крулль все еще не решил, доставляет ли ему удовольствие это приключение, или нет. Он старался оценивать события объективно и не торопился с выводами. Он должен рассмотреть ситуацию со всех сторон, прежде чем решить, удовлетворен ли он ею, или нет.

Долорес казалась олицетворением «глупой блондинки». Она могла часами болтать о пустяках, но ценность ее состояла в необыкновенной силе, скрывавшейся в ее женском теле. С большим трудом можно было представить себе, что она в состоянии одной рукой поднять всех их вместе и пробить бериллиевую переборку. Было даже как-то тревожно знать, что за такой нежной внешностью скрывается такая сила.

«В своем роде она является примечательным созданием, но только мужественный колонист с Юпитера в состоянии ухаживать за ней, — думал Крулль. — Одно любовное объятие — и позвоночник нормального мужчины сломается, как сухая щепка. Один страстный поцелуй — и у возлюбленного Долорес больше нет головы».

И все-таки она слегка волновала Крулля. Но иначе и быть не могло — ведь она была женщиной.

— Наши координаты? — спросил связист.

Генерал Ротерсон переключил навигационные приборы, так что необходимые данные высветились на экране возле самого молодого члена экипажа.

— Ага, вижу. Мы движемся очень быстро.

Крулль взглянул на столбики цифр, подошел к навигационным приборам и улыбнулся Ротерсону.

— Вы вычислили курс?

— Конечно. Я уже сделал это. — Капитан передал Круллю бумажную ленту.

— Спасибо, — поблагодарил Крулль.